Андрей Воронин: Спецназовец. Сошествие в ад

Как обычно, непогода пришла откуда-то из Европы, и, несмотря на конец августа, в Москве уже вторую неделю дождило и было по-осеннему холодно. Нервные москвичи по привычке обвиняли в этом правительство и мигрантов, хотя между неприятными погодными явлениями и всеми этими людьми не было никакой причинно-следственной связи.

Юрий Якушев неторопливо шел по улице. Он не вертел головой и даже не морщился, несмотря на то что изрядно промок, а все из-за того, что так и не заимел привычку таскать с собой зонтик. Сколько он себя помнил, зонтики его раздражали. Снимаешь чехол, раскрываешь, потребуется куда-то зайти – закрываешь, вертишь в руках, не зная, куда приткнуть, и, наконец, где-нибудь забываешь…

Зеленый сигнал светофора прервал его философский экскурс, сочиняя который Якушев чуть не забыл о том, куда и зачем он идет. Что ни говори, годы, проведенные некогда на филфаке МГУ, давали о себе знать.

Поначалу после возвращения на гражданку Якушев подумывал вернуться в университет и закончить его, чтобы заиметь, как и все порядочные люди, диплом о высшем образовании, но все его мечты таковыми и остались. Его затянула в свою сеть повседневность, время от времени прерывавшаяся неурядицами, в разрешении которых просили его поучаствовать. Якушев обычно не отказывал в таких просьбах боевым товарищам: со всяким может неладное случиться.

Юрий ступил на проезжую часть, предварительно глянув влево-вправо. Мало ли какой ублюдок, который передвигается исключительно на «мерседесах» представительского класса с мигалками, решит вдруг полихачить.

Якушев насмотрелся в своей жизни на таких лихачей по самое не хочу. После демобилизации ему на первых парах все в Москве казалось непривычным и диким. Раньше он переходил дорогу на зеленый свет, будучи уверенным в том, что и все остальные участники дорожного движения прилежно соблюдают правила, но после того, как его «приняла» на капот «ренджровера» какая-то блондинка, наверно севшая за руль первый раз в своей жизни, Якушев стал на порядок осторожнее, осознав бесхитростную истину, что в Москве вероятность погибнуть ненамного ниже, чем в районе боевых действий.

Сейчас его давить никто не собирался, поэтому Юрий спокойно перешел проезжую часть и, скользнув равнодушным взглядом по яркой вывеске продуктового магазина, вспомнил, что забыл купить к ужину шпроты. А без шпротов, как ни крути, сытного ужина не получится.

«Да и сто грамм не грех пригубить сегодня, – подумал Якушев и поправил рукой мокрую прядь волос, сползшую на лоб. – Пора отдохнуть душой. А то все никак не получается: то одно, то другое. То у соседа что-то протекает, то бабка с первого этажа разоряется, что, мол, я ворую у нее тепло из батарей. Рановато что-то для осеннего обострения. Может, стоит ей разок надеть мусорное ведро на голову в профилактических целях? С некоторыми людьми для лучшего понимания ими житейских ситуаций нужно разговаривать на их же языке».

Около магазина царило оживление. У самого входа стояла группа подростков, от которой несло алкоголем за добрые пару метров. Якушев добродушно усмехнулся, понимая, что таким образом дети пытаются казаться взрослыми.

«Лучше бы читали полезные книги, – подумал он. – Я в их возрасте только и делал, что читал да шпынял мяч в дворовой футбольной команде. Да только где ты им объяснишь. Сейчас такая молодежь пошла, что скажешь пару лишних слов, и тебя пером чиркнут по боку, хорошо, если не по лицу».

Якушев неторопливо вошел в продуктовый магазин, отобрал с полок все, что ему было нужно, и с корзинкой, доверху набитой продуктами, занял место в километровой очереди. Люди закупались так, словно завтра намечался потоп.

Непонятно откуда взялся низкорослый кавказец, слегка небритый, с опухшими и красноватыми глазами. Он увидел в очереди своего приятеля, который стоял перед Якушевым, и приветственно поднял руку. В руках у кавказца была бутылка дешевого пива и какая-то сушеная рыба в вакуумной упаковке. Было ясно, что горец собрался похмеляться. Он нагло протиснулся вперед.

– Прошу прощения, – вежливо обратился к нему Якушев. – Займите свое место в очереди.

Кавказец, начавший уже рассказывать приятелю анекдот, замолчал на полуслове, хмыкнул и исподлобья уставился на Якушева.

Юрий был человеком неробкого десятка, поэтому подобные взгляды никогда его не смущали.

– Может, заткнешься? – «тыкнул» ему кавказец.