Андрей Воронин - Спецназовец. Точка дислокации

Как и Жук, в детстве Юрий Якушев любил почитать. Его память хранила множество случайных, разрозненных цитат из книг, названий и авторов которых он не вспомнил бы даже под страхом смертной казни. Одна такая цитата гласила: хороший индеец — мертвый индеец. К индейцам Юрий относился с полным сочувствием, но, если говорить о войне, считал, что приведенное выше высказывание описывает философию снайпера самым исчерпывающим образом. Герой еще одной забытой книги говорил, что, нападая на полицейского, его надо убивать наповал — дескать, раненый полицейский опаснее раненого зверя. Под этим высказыванием Якушев тоже был готов подписаться обеими руками — разумеется, заменив для начала полицейского на исламского боевика.

Но спорить с Быковым, хотя бы и заочно, у него и в мыслях не было — особенно теперь, после досадного казуса с пропущенной при обыске гранатой. Быков, с одной стороны, не хотел убийств, а с другой — приказал Спецу, профессиональному снайперу, задержать погоню. И Якушеву казалось, что он нашел компромисс между этими двумя противоречивыми приказами и своими собственными принципами. В конце концов, отправить противника на тот свет — не самоцель, главное — нейтрализовать его как боевую единицу.

Намеренно мазать, оставляя в живых того, кого ничего не стоило уложить наповал, оказалось трудно. Но Якушев, как всякий профессионал, презирал легкие задачи и любил, чего греха таить, потешить свое профессиональное самолюбие. Выпущенная им пуля в мгновение ока покрыла отделявшее стрелка от мишени расстояние и ударила бородатого главаря преследователей в правый локоть. Дистанция была слишком велика, но Юрию показалось, что он слышит вырвавшийся из широкой груди бородача нечеловеческий вопль. Выброшенная затвором винтовки гильза еще дымилась, а Якушев уже снова нажал на спуск, и еще одна пуля клюнула боевика, кинувшегося на помощь раненому, в левую ягодицу. Бедняга выгнулся коромыслом, повернулся, заворачиваясь винтом, против часовой стрелки и бревном, не сгибая коленей, рухнул на камни.

— От-шень гут! — прокомментировал это событие весьма довольный собой Якушев.

Это действительно было «отшень гут». Там, на горе, осталось всего два боеспособных человека, остальные превратились в инвалидов — вероятнее всего, пожизненных. В данный момент они остро нуждались в срочной медицинской помощи; это да еще вполне реальная и крайне незавидная перспектива к ним присоединиться должно было начисто отбить у их товарищей охоту продолжать погоню. Боевую задачу, таким образом, можно было считать выполненной.

Сверху бросили гранату — скорее для острастки, чем в расчете его достать. Расстояние было чересчур велико, и граната безобидно взорвалась среди камней в доброй полусотне метров от места, где залег снайпер. Якушев обернулся. Данилыча и Баклана давно и след простыл. Автоматную очередь, ударившую так близко, что за шиворот ему насыпалась целая пригоршня мелких камешков, Юрий расценил как эквивалент крика «Палочка-стукалочка!». Так кричал у них во дворе старого дома на Кутузовском ведущий во время игры в прятки, обнаружив затаившегося в щели между гаражами восьмилетнего Юрку. Сейчас его тоже обнаружили, а значит, пришло время уносить ноги, тем более что делать здесь ему было уже нечего.

Якушев аккуратно зачехлил прицел, отполз, пятясь, за большой валун и, пригибаясь, пустился вдогонку за Быковым и Бакланом. Вслед ему несколько раз выстрелили, но для прицельной стрельбы из автомата дистанция была слишком велика, а вскоре тропа нырнула в ложбинку между двумя утесами, где пули горцев были ему уже не страшны. Перед тем как покинуть зону обстрела, он зачем-то оглянулся — как раз вовремя, чтобы увидеть взвившуюся над лесистым гребнем красную сигнальную ракету.

— Вот черти неугомонные, — пробормотал Якушев, поняв, что остатки потрепанной его стараниями группы вызывают подкрепление.

Своих он нагнал неожиданно быстро, впопыхах едва не споткнувшись о загорающего в тени крупного обломка скалы Баклана. Пользуясь передышкой, Баклан курил в рукав. Ти-Рекс, скорчившись за соседним камнем, разглядывал в бинокль развалины аула, до которых отсюда было с полкилометра.

— Пришел? — буркнул он, не оборачиваясь.

Тон у Романа Даниловича был такой, словно появление живого и невредимого Якушева его, мягко говоря, не обрадовало.

— Так точно, — сказал Юрий и коротко отчитался о проделанной работе, не забыв упомянуть и о выпущенной дагестанцами сигнальной ракете.