Их взгляды встретились.
— Э-ээ?! — протянул дагестанец, не в силах до конца осознать увиденное.
Спец его не видел, а значит, при всем своем желании был не в состоянии помочь. Быков спустил курок. Звук выстрела прокатился над мертвым аулом, как сигнал к началу апокалипсиса, стреляная гильза звякнула о булыжную мостовую. Мертвое тело повисло на подоконнике; зацепившийся ремнем за свисающую из окна руку автомат качнулся, как маятник, со скрежетом пробороздив стволом по растрескавшейся штукатурке, сорвался и с лязгом упал на землю.
В следующее мгновение тишина наполнилась встревоженными криками, топотом ног и клацаньем затворов. Быков нырнул в ближайшую дверь, вскарабкался на груду мусора, в которую превратились внутренние перекрытия, и почти столкнулся с кавказцем, вбежавшим в дом через широкий пролом в противоположной стене. Автомат в руках Романа Даниловича выстрелил дважды, и кавказец упал, сломавшись в коленях. Быков отскочил от двери, чтобы не маячить темным силуэтом на фоне освещенного проема, и короткой очередью срезал еще одного боевика, который, перепрыгнув через труп своего товарища, ворвался в дом с автоматом наперевес. Убитый опрокинулся навзничь, задрав к небу небритый подбородок и широко раскинув ноги в добротных натовских ботинках.
В ауле началась беспорядочная пальба. Стреляли со всех сторон, и сквозь этот грохот Быков каким-то чудом слышал, как коротко и зло, словно огрызаясь, бьет автомат Баклана. Кто-то дико завопил, грохнул взрыв, и из-за угла кривой, круто карабкающейся в гору улочки лениво выползло, тая на глазах, рваное облако желтовато-серого дыма. Какой-то человек, пьяно шатаясь и прижимая ладони к окровавленному лицу, выбрел оттуда на подгибающихся ногах, сделал два или три неверных, заплетающихся шага и упал на колени, а потом медленно, будто через силу, лег и замер, свернувшись калачиком.
Еще один боевик показался из-за угла. Он пятился спиной вперед, стреляя из автомата — стреляя, надо полагать, в Баклана. Роман Данилович срезал его короткой очередью, и кавказец упал посреди кривой, вымощенной камнем улочки, похожий в своем маскировочном осеннем комбинезоне на кучку сметенной дворниками мертвой листвы. Очередь завершилась коротким металлическим щелчком бойка, упавшего на пустой патронник. Быков передернул затвор, убедился, что магазин опустел, отстегнул его и вынул из подсумка новый.
В этот момент кто-то прыгнул ему на плечи, пытаясь одновременно задушить и перепилить глотку большим, устрашающего вида ножом с зазубренной спинкой. Быков бросил его через себя, отшвырнув, как котенка. Кавказец приземлился спиной на груду битого, горелого кирпича. Выскользнувший из руки нож со звоном запрыгал по камням, поблескивая, как сорвавшаяся с крючка рыба. Трясущиеся пальцы с обведенными траурной каемкой грязи ногтями торопливо заскребли по клапану висевшей на поясе кобуры, отыскивая застежку. Роман Данилович четким, отработанным до автоматизма движением вставил в гнездо магазин, оттянул затвор и выстрелил раньше, чем противник успел наполовину вытащить из кобуры тяжелый армейский «кольт» сорок пятого калибра. Сжимавшие отделанную деревом рукоять пальцы разжались, оружие скользнуло обратно в кобуру, и дагестанец откинулся на свое бугристое кирпичное ложе, устало закрыв глаза. На вид ему было не больше двадцати, и он был настоящий красавчик.
— Куда ж ты полез, дурак, — с горечью сказал ему Быков, очень не любивший такие ситуации. Парень мог жениться и обзавестись детьми — такими же, как он, смуглыми красавцами и красавицами, которые в свою очередь дали бы жизнь новому поколению. Возможно, к тому времени люди уже научились бы решать свои проблемы не за чужой счет и не ценой чужих жизней; возможно, кто-то из этих предполагаемых детей, став взрослым, изобрел бы лекарство от рака или открыл человечеству путь к звездам. Но ничего этого уже никогда не будет, потому что майор Быков одним нажатием спускового крючка отсек целую ветвь человеческого рода, отправив в небытие бесчисленное множество нерожденных детишек… А главное, чего ради он это сделал? Чего ради этот сопляк пытался его прикончить? Каждый из них думал, что делает свое дело, выполняет свой долг, а в действительности один из них погиб, а другой выжил в абсолютно бессмысленной, никому не нужной потасовке. И выжил-то только затем, чтобы погибнуть в другом месте и в другое время, сколько-то там дней, месяцев, а может быть, и секунд промучившись угрызениями совести из-за этого далеко не первого убийства…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу