Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

О Полине Каротеевой она уже позабыла – кошки, кошки, кошки, кошки...

– Пора линять, – шепнула Анфиса Кате. – Она щас вообще вдрызг напьется после нашего ухода.

И в этот момент – точно по заказу – у Кати сработал мобильный.

– Алло, Екатерина, это вы? Чалов говорит. Я в управлении розыска, не могли бы вы сюда подъехать? Понимаю, что неудобно беспокоить в выходной, но важные новости.

– Ой, а у меня тоже! – воскликнула Катя. – Еду без промедления, Валерий Викентьевич.

В тесной прихожей у нее с Анфисой закипел спор:

– Я с тобой!

– Я в управление, Анфис. И машину я заберу, уж извини, мне срочно.

– А я что, с ней должна допивать, что ли?

– Анфис, останься здесь, может, она еще что-то сболтнет важное.

– Да как я пойму, что это важно для тебя?

– Фамилии запомнила – Прохоров, Гаврилов, Ковнацкий Платон – и адвокат? Про адвоката, если она что вспомнит в связи с Полиной, слушай очень внимательно. Ростислав Павлович Ведищев, адвокат... это важно, сделай для меня.

– Ну хорошо, я останусь, ты не подумай, что она алкашка, – Анфиса шептала это Кате в самое ухо. – Просто она не знает меры. Кризис среднего возраста и все такое... а потом ее муж бросил из-за того, что она родить ему не смогла. Я останусь и послушаю. А кто этот Валерий Викентьевич?

– Это Чалов, следователь. Прокурорский... я же тебе говорила.

– Ну да, ну да... и как он вообще?

И тут в прихожей, уже на пороге Катя задумалась – а и правда, как Чалов вообще? Что о нем можно рассказать своей лучшей подруге, готовой ради нее в огонь и в воду, и за руль, и в дальние страны, и в автохимчистку, и даже пить с важным свидетелем, теша рюмкой полуденного беса?

– Он следователь и... Знает свое дело, многому можно у него поучиться. И он... черт, мне с ним интересно, хотя он... Анфис, это же потрясающее дело, и чем дальше, тем больше. Я умираю от любопытства!

– А этот Чалов, он за тобой не приударяет?

– Нет, – ответила Катя не колеблясь. – Я его точно не волную, как и он меня. Иногда смотрится как персонаж старого фильма... черно-белого... И весь такой закрытый.

– Ну да, застегнутый. Видали мы таких, – хмыкнула Анфиса, дыхнув хересом ароматным. – Это как в «Ва-банке»: «Передай застегнутому, чтоб расстегнулся».

Катя чмокнула ее в щеку.

– Я пошла, – шепнула, – а ты дуй к Мирославе и постарайся вернуть разговор к Полине.

В главке, в управлении розыска выходного дня и не чувствовалось. Кабинеты открыты, сыщики за работой. И лишь дверь одного кабинета – начальственного – заперта. Катя вздохнула – полковник Гущин, как ты там, старик, в Амстердаме с полицейской делегацией? Небось удивляетесь, как это в Амстердамах народ свободно справляет нужду в открытые уличные писсуары и весело курит травку, плюя на полицию. А тут, в родном Подмосковье, в Ясногорске такое дело разворачивается!

Полковника Гущина сейчас остро не хватало.

Чалова она нашла в одном из кабинетов в окружении оперативников – они что-то оживленно обсуждали.

– Секунду. – Чалов обернулся к Кате: – Я не устаю удивляться, как скоро вы оказываетесь там, где нужны.

Награжденная комплиментом, Катя ждала в коридоре у окна, когда Чалов освободится.

– Заходите, – пригласил он, выпроводив оперативников. – Не стал бы дергать вас в выходной, но сразу две важные информации пришли почти одновременно.

– У меня для вас тоже есть информация, я хотела вам звонить. Дело в том, что мы с подругой отыскали свидетельницу – некую Мирославу Бурлюк, давнюю знакомую Полины Каротеевой. И она нам сообщила...

– Что? Что вы замолчали? У вас привычка забавная – умолкать и вот так серьезно и испытующе... немного по-детски на меня поглядывать.

– Может, вы слушать не захотите, Валерий Викентьевич.

– А что, был пример, когда я отказывался вас слушать?

– Может, это не так легко выслушать. – Катя раздумывала, как бы лучше и точнее изложить ему показания Мирославы. – Есть основание думать, что ваш дядя-адвокат...

И она рассказала ему.

Адвокат... он давал советы... Советы, как на суде себя вести...

Чалов отошел к окну. Открыл его, впуская в прокуренный кабинет свежий воздух. Постоял, взявшись руками за решетку, защищающую окно.

– Где она живет, эта ваша Мирослава Бурлюк? – спросил он.

– Почти рядом со мной, на Комсомольском.

– И вы, естественно, ничего не записали... Я вызову ее на допрос. Я ее должен был отыскать, а не вы... Такой прокол, еще один мой прокол, как и тот, что я допустил нападение на Каротееву...

– Никакой это не прокол, просто...