Мирослава наклонилась и сгребла развратного котика в охапку, прижала к полной груди.
– Так вот и живем – корм жуем, – закончила она. – А какое ко мне дело, девочки?
– Про Полину Каротееву слышала? – спросила Анфиса. – Она в больницу попала.
– Да что ты говоришь? Когда? Почему я ничего не знаю? В какой она больнице?
– В Ясногорске, – Катя взяла беседу в свои руки: Анфиса, остынь! – Там, где...
– На родине у себя? Она ж оттуда сама. Девочка с Подмосковья, так мы ее когда-то звали... Мы знакомы – дай бог памяти – больше четверти века, в одну театральную студию девчонками шастали. Она из этого своего Ясногорска на электричке ездила. Что с ней такое?
– На нее напали. Я из ГУВД Московской области, мы расследуем этот случай нападения. Все произошло на участке, возле ее дачи.
– От родителей ей досталась хибарка, сколько мы там девчонками тусовались... К черту кастрацию, к черту Калигулу, – Мирослава потрясла зажатым в руках котом (тот только мурлыкал и щурился). – Завтра же еду в больницу!
– Туда вас пока не пустят, она в реанимации, я бы хотела расспросить вас о ней.
– Так проходите, что же мы в коридоре, проходите в комнату на диван.
– Мирослава, мы торт привезли, – Анфиса продемонстрировала коробку.
В комнате в окружении кошек и котов под пристальным (хотя и подслеповатым) взглядом старой болонки Джоконды завязался этот любопытный разговор.
– Что же, ограбить ее хотели? – спросила Мирослава тревожно. – Так там брать нечего, на даче-то.
– Нет, это не ограбление. Ее ранили, сильно порезали. Мы вот думаем, не мог ли кто-то желать Полине зла? Хотеть отомстить ей? – Катя сразу начала задавать самые главные вопросы без предисловий.
– Ранили?! Она за всю жизнь свою мухи не обидела. Кто может желать ей зла? Я сейчас кофейку сварю, это дело надо запить... Слушайте, а может, чего покрепче хотите?
– Рано. Но все равно айда на кухню, – предложила Анфиса.
На крохотной кухне «банда» заняла самые лучшие места – чтобы тоже все слышать. А как же?
– Несколько лет назад Полина оказалась свидетельницей по уголовному делу, – гнула свое Катя. – Вам что-то известно об этом?
– Она не любила об этом говорить. А потом, это ведь так давно было, сто лет назад, еще в молодости. Всем нам свойственно ошибаться. Но я никогда с ней об этом речь не заводила, зачем сыпать соль на рану.
– То есть?
– Ну она ведь с ним гуляла, с этим парнем... офицером, а он оказался наркоман, да еще и убийца... Она – молодец, она сразу вычеркнула все это. Так мне однажды и сказала – вычеркнула из памяти, из сердца. Но в суде ей, конечно, нервы потрепали. Сами понимаете – девчонка молодая, и в такой омут с головой окунуться.
– В колодец, – сказала Катя. – В том деле об убийстве, где она выступала свидетелем, фигурировал колодец.
– Ну да... Мы еще девчонками... Я несколько раз у нее на даче гостила, так вот ее родители строго-настрого запрещали нам туда ходить. Старый аварийный колодец, боялись, что дети туда полезут и вниз сорвутся. Поэтому по дачному поселку издавна ходили россказни, что в колодце мертвец, хозяин колодца по ночам вылезает, чудовище – вот с такими клыками в пасти. Все что угодно выдумывали, лишь бы напугать, отвадить детвору от этого опасного места. Но мальчишки, а их там на дачах столько всегда летом... им все равно... им хоть кол на голове теши. Даже в игру такую играли – «а не слабо» и «беги, а то ОН придет за тобой и схватит тебя». Сядут на велосипеды и к колодцу тайком. Камни туда швыряют... Но это когда было-то? Эпоха целая миновала с тех пор, словно во сне.
– Вы такие фамилии от Полины не слышали – Гаврилов, Ковнацкий, Прохоров?
– Нет. Последнюю, кажется... Прохоров Виталька... ну, это он и есть – тот самый, с кем она когда-то... а потом все так страшно и ужасно у них закончилось – судом. Вокруг Полины всегда много парней вилось. Мы с ней вообще были красотки. Это сейчас я кошатница, а она цветовод хренов дачный... Опустились, опростились, а все из-за одиночества. А в те времена мы так зажигали – на всех тусовках, на всех дискотеках. Она ведь пела прекрасно, и танцевала, и рассказать могла, и сыграть, она же в театральное училище готовилась поступать. И поступала – дважды пыталась! И все мимо – представляете? Такая мечта, хрустальная мечта... А как она себя изводила – тренировки, диеты... Родители не одобряли и настояли на том, чтобы она сначала институт закончила, ну она и пошла в этот свой мясо-молочный, где сейчас лекции оболтусам читает. Там конкурса тогда совсем не было, с тройками даже брали. Училась там, а летом сдавала туры в театральное и проваливалась каждый раз. А все почему? Потому что блата не имела. Откуда блат у девочки из подмосковного Ясногорска?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу