Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

— Я думаю, что мою информацию по ходу следствия корреспондентам во французское телевидение, журналы и газеты теперь можете дать только Вы. Переведите, милая, — улыбаясь, сказал Шмелев переводчице.

После перевода французы замахали руками, как бы говоря: да что вы, разве можно. Мы не выдадим. Артем начинал понимать, что эта встреча не дает тех результатов, о которых он когда-то мечтал, чтобы французы проявляли активность при экстрадиции Мормурадова, поездки в Узбекистан и к Гарисову, а теперь уже этого не надо. Говорят, что о выделении помощи в расследовании писали родители Тьерри президенту Саркози и Министру юстиции. В свою очередь от них был послан запрос в Москву. На что получили красивый и правильный ответ, что следствие продолжается, и все работают в «поте лица».

Довели это до родственников.

Короче, зря Артем затеял эту беседу у консула. Но у Артема была очень скудная информация о принятых мерах во Франции, и он хоть как-то хотел, на будущее, подзадорить и пошевелить французов, а то ведь и суд не за горами, и от них тоже нужен грамотный юрист, чтобы усилить сторону обвинения на суде. Это и была главная задача встречи. Однозначно, что не приедет дядя из Франции и не наведет порядок в затянувшемся расследовании. Интерпол, совместные расследования — это все сказки, или очень нужен большой уровень заинтересованных людей государств. Шмелев заметил, как вице-консул демонстративно посмотрела на часы. Артем отреагировал мгновенно.

— Простите, но я вижу, что вы торопитесь?

— Да, — сказала «юристка». — У нас еще одна встреча, у нас есть еще минут пятнадцать в запасе.

Артем решил сворачиваться. Он опять вспомнил, с каким трудом попал в этот кабинет. Как же ему было тяжело это сделать. Сначала он съездил на разведку к посольству, заполучил номера телефонов в приемную Консула, главного полицейского. Но когда стал звонить, то все тщетно. Натренированные русские телефонистки умело футболили Артема из номера в номер, а когда одна из них сказала, что дело по убийству французского гражданина Карделли Тьерри расследовано и закрыто, то Артем сначала возмутился, а потом в очередной раз телефонистка поинтересовалась, по какому вопросу нужен консул? Ответ был тот же. Значит, их разговор прослушали и, конечно, корректировали ответ. Фээсбэшники навели, видимо, справки по делу в МВД и быстро дали ответ, чтобы «клиент» отстал. Все продумано. Наконец, через экстренный номер в посольство, Артем вышел на полицейскую миссию, попытался объяснить суть встречи с консулом, его выслушали и обещали посоветоваться с консулом, и что обязательно позвонит секретарь консула. Но никто не звонил. Телефон секретаря либо был занят, либо молчал. Складывалось полное впечатление, что как там идет расследование, что хочет этот мужик, у которого убили зятя-француза, в посольстве было по «барабану». Но скорее всего его просто не допускали к консулу.

Шмелев больше мучился от того, что приедут родственники из Франции и спросят: «Что ж Вы, гражданин Шмелев, в трудные моменты в посольство не обратились? Что не звонили во все колокола?» Конечно же, полковник запаса Шмелев Артем Викторович не знал тогда, что нет никакого реального влияния на ход расследования из Франции. Русские просто оборзели. Развели в Москве бандитизм и никакой настоящей ответственности за гибель гражданина Франции не несут. Какая там гордость за Страну. О чем разговор. Пока не будет рева в прессе, или такой озверевший от горя мужик, как Шмелев, не начнет идти на штурм систем. Он знал одно, что «Наши» никого не боятся, и после двух недель поездок и звонков Артем написал письмо консулу с просьбой принять его и отправил это письмо с уведомлением. Через десять дней позвонила секретарь консула и уточнила время встречи. Потом время встречи отложили до приезда юриста. Артем заранее знал, что ему теперь никакая помощь от французов не нужна, но он подготовился основательно и прибыл к назначенному часу. Он ведь сам к этому шел.

Для Артема любые телодвижения по расследованию — это шаг к цели, он понимал, что действительно активной работы от французов не будет, родители Тьерри и сестра находятся в изоляции от дела. Кроме того, они уже разуверились в том, что поймают всех фигурантов дела, они перестали даже интересоваться о подвижках и ходе расследования, потому что больше года они слышали одно и то же: «Работа ведется. Подозреваемых двое. Сидит один».

Однако, несмотря на дальность от Москвы до Парижа, у Шмелева была редкая, но устойчивая связь с родителями Тьерри. Связующим звеном был друг Тьерри, Луи. Луи работал в одной из французских компаний в Москве. Он часто мотался туда и обратно, много ездил по работе в Россию. Хорошо говорил по-русски. Гибель друга и его семьи, у которых не раз он бывал дома, знал их проблемы и радости, расстроила не только нервную систему Луи, но и заставила задуматься о дальнейшей работе в России. Он плакал в одиночестве, пил от горя вино, он не сдерживал слез на похоронах, он помогал всем, чем мог. Поэтому предложил родителям Тьерри передавать полученную информацию от Шмелева им. Много раз он бывал у Артема дома, ездил на кладбище, а когда вник в жизнь Шмелевых, то понял, как же все не просто. Как медленно работает правоохранительная система в Москве. Как тяжело живется семье Шмелевых. Как нет в государстве никакой реабилитации потерпевших, ни моральной, ни материальной. Он постоянно удивлялся нелогичности многих российских законов. Артем получал от него информацию, как тяжело французским родственникам, как они болеют, как ждут поимки бандитов и сурового их наказания.