Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Стариков тянет, ой, как он тянет с обысками, чует Артем, что не всё награбленное сбыли эти твари. Они обурели и ничего не боятся. Найдут опера и следователь, обязательно что-то найдут.

Артем открыл глаза и сказал:

— Я не бандит и не убийца. Я сделаю все так, чтобы их судили судом по законам, как положено, а жизнь их дальнейшая будет зависеть от Аллаха, так как они веруют в него. Думаю, он там с ними разберется по справедливости. Нет, я не убийца!

Артем еще раз этим успокаивал себя в страшной решимости мстить. Он понимал, что месть к хорошему не приведет, мало того, что одна месть рождает другую, а главное то, что не будет он брать на свою душу грех. Вчера в разговоре с одним своим старым знакомым, майором милиции в отставке, который двенадцать с лишним лет проработал в уголовном розыске, который, услышав утром, что все эти фигуранты по делу до сих пор живы, очень завозмущался:

— Ты понимаешь, старик, — говорил Стыков Юра, — не должны, такие нелюди жить на нашей земле. И пойми, никто из наших, за них, не будет рогом шевелить, и так будет ясно, за что их убрали.

— Будет ясно кто? — спросил Шмелев.

— Но не ты же сам их будешь решать.

— А скажем, кто без моей команды сам пойдет на мокруху?

— Хорошо поработать, то найдутся.

— За бабки, конечно, найдутся. Но ты как это себе представляешь? Это только в кино все так просто, а в жизни сложно. Лишить жизни человека не на войне — это преступление.

— Значит, твоих детей они убивали — это не преступление?

— Надо еще доказать точную вину. Понимаешь?

— Ты же сам мне говоришь, что Мормурадов убивал, насиловал, Гарисов ему помогал.

— Да он не только помогал, но и убивал. Я его видел на видео, это очень хитрый человек. Он и мать свою обманывает, не жалеет больного человека. Она его отправляет в Москву, надеется, что он не виновен.

— Да какой он человек, Артем? — Юра Стыков зло глянул на Артема. — Ты, Викторович, боевой офицер, а разглагольствуешь, как «ботаник».

— Ты многих нюансов, Юра, недотягиваешь. Дело в том, что очень сильно упущено время. Мормурадов только-только начал давать показания. Явка Гарисова вырисовывает картину преступления, но очень многое не состыковывается с показаниями Мормурадова.

— Убивали-то они вместе? Ну и зачем тебе все эти подробности. Были в квартире, оставили трупы. Все, к стенке и полный расчет!

— Да, вместе.

— Ну, вот двое смертников уже есть.

— Есть-то, есть, но есть реально только один в Матросской тишине — Мормурадов, а Гарисов в любую минуту может исчезнуть и залечь так, что никто его не найдет. Тем более в Узбекистане. Я, конечно, его все равно достану! Но пока не могу…

— Правильно говоришь — не найдут — и не найдут, потому что надо поймать его и все, тем более Мормурадов дает показания и согласился на показания на месте преступления.

— Он-то согласился, но условий понаставил, чтоб не снимали на видео, а главное — чтобы отца Ольги в округе на 10 километров не было.

— Боится, сука. Жить-то хочется.

— Всем хочется жить. Я читаю, Юра, допросы, и сердце мое стынет. Как Оля просила их не убивать, ее и ребенка. Она готова была на все, только чтобы пощадили их. Они же постоянно ей обещали. Ты пойми, они издевались над Ольгой с полуночи до пяти с лишним часов утра. Это какие-то маньяки. Это, какими надо быть зверями, чтоб убить наверху человека, оставить его задушенным в ванной, в луже крови, и спуститься вниз со стоячими членами. Просто зверье.

— Вот, Артем, поэтому я и говорю тебе, что их надо кончать. Хочешь, я продумаю этот вопрос и без тебя, только собери мне всю фактуру для контакта и в тюрьме, и в Узбекистане. Там были твои люди, расклад знают.

— Знают, Юра, знают, всё у меня, и не только у меня есть. Есть и добровольцы, но ты пойми, я ведь не такой, как эти твари. А еще я думаю постоянно о том, что сами, без поддержки, эти «марионетки» на такое дело б не пошли.

— Кого ты имеешь в виду?

— В первую очередь Ашотова, они называют его дядя Жора. Он самый старый. Старейшина в авторитете. Ловкий мошенник. Рецидивист-убийца. Девятерик отсидел от звонка до звонка.

— А что он говорит?

— А ничего, был пьян, не помнит, таких не знает. Вообще-то на него Гусев навел справки, это такой кидало, плюс в узбекских кругах занимается не только пропиской, но и подделкой паспортов. Нигде не работает. Четырежды судим, последний раз за убийство, дали девять лет. То, что он при всех делах был, это точно. И Гарисов, и Мормурадов рассказали, как дядя Жора сбывал краденое вместе с ними и, в общем-то, руководил этим процессом. Они с Турдыевым 15 апреля, накануне убийства, на день рождения Мормурадова, были в квартире наверху, где планировали кражу и сбыт машины, вели предварительные торги. По сути дела Ашотов дал добро на это преступление. А когда убийцы обнаружили и доложили, что машины нет и она, по словам Ольги, находится в сервисе, то дядя Жора их ругал, на чем свет стоит и требовал возмещения убытков, так как он, якобы, уже получил задаток в пять тысяч косых от покупателя «лексуса». Эта ругань была в то время, когда убийцы были в квартире моей дочери. Даже если у этих ублюдков, и были, какие сомнения, то дядя Жора их развеял, наверно, дал добро на убийство Ольги и Лизы. Брать все, что может составлять какую-то ценность и как можно меньших габаритов. Они и рыскали и пытали ребенка до 5 часов утра. Стоило бы только этому Ашотову сказать никого не убивать и закруглиться, то мои девочки, может быть, остались бы жить, — сказал как-то обреченно Артем. — Он самый-самый виноватый. Он дал добро на прикрытие убийц после грабежа.