Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

У Дика всё, как оказалось, наоборот. Физически мать была, а на самом деле ее не было. Она не могла служить ему нравственной, да и никакой другой опорой. Так же, как и его отец, в этом Вячеслав убедился, побывав у него на следующий день.

На него не мог не произвести впечатление контраст между дышавшей бедностью и разореньем конурой, в которой влачила свое жалкое существование Серафима Ерофеевна, и хоромами, где протекала благополучная жизнь ее бывшего мужа. Ему открыл дверь круглолицый крепыш в красивой темно-синей пижаме. Широкие лацканы и обшлага отливали атласным блеском. На Гурии Степановиче (так звали отца Дика) были белые носки и кокетливые красные тапочки. Они, похоже, были малы ему, он ступал осторожно, как японка в деревянных туфельках, надетых еще в детстве и не снимаемых с тех давних пор. И при каждом шаге болезненно морщился.

— Кто пришел?! — донесся из глубины квартиры властный окрик.

— Это ко мне, Веруся. Не беспокойся, — отвечал Гурий Степанович. Он увлек гостя в кабинет. Тяжелые дубовые шкафы матово отсвечивали в лучах округлой молочного цвета лампы.

— Неплохо тут… у вас, — невольно вырвалось у Вячеслава. Перед глазами все еще стояли картины вчерашнего убожества, в котором оставил жену и сына хозяин этой шикарной квартиры.

Гурий Степанович, казалось, понял, какие мысли проносятся в голове у визитера, и торопливо объяснил: квартира вместе с мебелью принадлежит жене, а сам он здесь гость, даже не прописан… «Нечто вроде приемыша», — улыбнулся он.

Вячеслав в лоб спросил Гурия Степановича, как он, видимо, вполне, обеспеченный человек, мог допустить, чтобы его бывшая жена и сын прозябали в нищете. Тот покраснел.

— Это моя боль, поверьте. Я даю им ежемесячно по сто рублей… пытался продуктами помогать, но она не хочет, говорит, что подачки ей не нужны.

— У вашего сына, я слышал, непростой характер.

— Да, да, он совсем отбился от рук! — с готовностью воскликнул Гурий Степанович.

— Подростку нужна мужская рука. А там слабая женщина, к тому же, как мне показалось, не совсем здоровая.

— Сима физически вполне крепкая женщина, а вот тут у нее… — он покрутил рукой у виска, — действительно не все в порядке. Нет, она не сумасшедшая. Нервы. Да и характер. Никогда не хотела считаться с реальными фактами. Все норовила сделать по-своему… И вот результат.

— А вы не пробовали пригласить сына пожить у вас?

Гурий Степанович закивал головой:

— Пробовал, хотя Верочка не очень приветствовала… А как же? Одно время он жил у меня. Но ничего хорошего из этого не вышло. Он, так же, как и Сима, ненавидит меня и мою новую жену. Делал все, чтобы испортить нам жизнь. Вера ужасная чистюля, помешана на порядке. Так он ложился в грязных ботинках прямо на покрывало, никогда не клал вещей на место. Грубил. Я бы все стерпел… Но у Верочки тоже есть характер, и еще какой. Она пробовала перевоспитать его. Однажды в наказание лишила его обеда. Так что он сделал? Вышел на улицу и прямо у подъезда начал просить милостыню. А ведь у нас ведомственный дом. Здесь все знают всех. Мне звонят из проходной в кабинет и докладывают: «Гурий Степанович, что у вас происходит дома? Ваш сын стоит на улице с протянутой рукой». Меня даже хотели обсуждать на партбюро. А еще Сима… Когда Вадим перебрался к нам, она совсем сошла с катушек. Звонила днем и ночью, говорила всякие гадости. Приходилось выключать телефон. Тогда она принялась писать письма. В том числе и в институт. Это был ужас!

— За что же вас так ненавидит ваша бывшая жена?

— Ненавидит? О, если бы так! Она меня любит без памяти. А вот Верочку действительно ненавидит. Правда, и она отвечает Симе тем же. Говорит: «Твоя Серафима не сумасшедшая, просто придуривается. Хочет отравить нам жизнь». И похоже, она права.

— Вам пришлось показать сыну на дверь?

— Никуда я ему не показывал. В один прекрасный день он взял и сам ушел. При этом прихватил много книг из моей… из нашей домашней библиотеки. Снес в букинистический…

Гурий Степанович казался удрученным. Его круглое лицо выглядело одутловатым, нездоровым, под глазами проступили синяки. Видимо, этот разговор дорогого ему стоил.

Вячеславу оставалось задать один вопрос:

— Скажите, а что за история произошла в связи с призывом Вадика в армию? Кажется, вы добились, чтобы его призвали досрочно? Почему вы это сделали? Захотелось поскорее избавиться от тяжелой ноши?

Гурий Степанович виновато свесил голову. Сквозь редкие волосы матово просвечивала лысина. Наступила пауза. Он судорожно сглотнул и совсем было собрался что-то сказать, но с отчаянием махнул рукой и не сказал. Потом до Вячеслава донеслось: