Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

— Я никого не собираюсь выгонять, — оправдывался Диндони.

— Что, теперь мы тебе хороши? Иди сюда и выпей с нами. Налей ему, Мария! Что-то он бледно выглядит, видно, дела идут худо. Поставил не на ту лошадь, что ли? Я прав, Диндо?

Они отправились в заднюю комнату. Второй тип сидел у окна и читал газеты. Подняв на вошедших взгляд, снова углубился в чтение.

На столе стояли три стакана, как заметил Диндони. Проследив за его взглядом, здоровяк сказал:

— Да, так и есть. Мы все причастились. Вот что мне нравится во Флоренции: люди всегда готовы поделиться с ближним. Я прав?

Второй заметил:

— Ты слишком много говоришь.

— Разговоры идут на пользу, — возразил здоровяк. — Облегчают сотрудничество. Помогают людям договориться. Как твои успехи сегодня вечером?

— Никак, — недовольно сказал Диндони.

— Не встретились?

— Встретились.

— Их не было слышно?

— Я слышал каждое слово.

— Так что случилось?

— Проклятый старик, видно, сообразил, что я там. Только заикнулся, как передумал. И ничего не сказал.

— Он тебя обнаружил?

— Откуда! Говорю тебе, это его врожденная осторожность.

— Думаешь? — Здоровяк задумчиво оглядел Диндони. — Тогда придется придумать что-то другое. Раз он боится говорить в собственной мастерской, где же он будет откровенен?

— Пожалуй, в кухне.

— А можешь ты подслушать, о чем в ней говорят?

— Нет. Окна там закрыты и зимой и летом. Или ты предлагаешь мне влезть под стол? Или, как сверчок, в камин?

— Я предлагаю шевелить мозгами, — сказал здоровяк, — и воспользоваться достижениями цивилизации. Думаю, что в кухне найдется местечко, — открыв папку, извлек из нее шарообразный черный металлический предмет, — где можно припрятать эту вещичку.

Диндони с любопытством пригляделся.

— Тебе нужно будет минут на десять остаться дома одному. Провод тонкий, черного цвета, как видишь. Можно проложить его вдоль плинтуса или в щель в полу, просунуть в вентиляцию и даже под раму запертого окна.

Он приступил к дальнейшим инструкциям, которые Диндони слушал с возрастающим интересом.

Если имя человека может влиять на своего хозяина, как утверждают, то, несомненно, представители семейства Уэйлов с каждым поколением становились все более китообразными: тела их становились все больше и глаже, глаза все меньше, а кожа толще. И сэр Джеральд далеко обошел всех предыдущих Уэйлов. В нижнем белье весил сто двадцать пять килограммов, двигался величественно, как дирижабль, и, как и он, требовал большого свободного пространства, чтобы развернуться, — по крайней мере, так утверждали злые языки. Эти качества с детских лет предназначили его для Министерства иностранных дел.

Поскольку жены его уже не было в живых, хозяйство вела старшая дочь Тесси, отличная хозяйка и потомок своих предков до мозга костей, кое в чем помогала младшая дочь Элизабет, которая была совершенно иной и своими светлыми волосами, голубыми глазами и мальчишеской фигуркой напоминала отпрыска совсем другой семьи.

«Это у нее от Трауэров, — пояснял сэр Джеральд, — семьи моей тети.» — И добавлял, что Трауэры — из графства Шропшир, словно это все объясняло.

Синьор Трентануово, мэр Флоренции, согласно кивал. Он совершенно ничего не знал о Шропшире, но достаточно было, что так говорит сэр Джеральд. По его мнению, сэр Джеральд был дипломатом милостью Божьей, чего нельзя сказать о нескольких его предшественниках. Те английские консулы были никчемными, потрепанными и скупыми модниками, торопливо миновавшими Флоренцию, как заурядный железнодорожный полустанок на пути к станции назначения. Но сэр Джеральд явно осел здесь надолго, собираясь, вероятно, остаться и после завершения своих консульских функций, влившись в любопытное собрание бывших консулов в Тоскане.

Общество собралось в большой гостиной. Элизабет наливала отцу и мэру уже по второму аперитиву. Тесси сидела на краешке дивана, занимая мисс Плант, Тома Проктора, юриста из Англии, и американца Харфилда Мосса, о котором говорили, что он сказочно богат и весьма интересуется римскими и этрусскими древностями.

Сэр Джеральд взглянул на часы и сказал:

— Надеюсь, Брук о нас не забыл. Иначе за столом останется пустое место.

— Обещал прийти, — оправдывалась Элизабет. — Я ему напомнила еще запиской. Последнее время он такой рассеянный…

— Позвони домой. Не можем же мы заставлять мисс Плант ждать без конца, она уже съела целую тарелку соленых сушек. Нет, никуда не ходи и не звони. Кажется, это он.