Рекс Стаут - Три двери смерти

– Они принадлежат мистеру Питкэрну, – пожал плечами Энди.

– Меня не волнует, кому они принадлежат. Кто их вырастил?

– Я. Из семян.

– Мистер Красицки, позвольте пожать вам руку, – пророкотал Вулф.

Энди милостиво разрешил это сделать, после чего отправился в соседнее помещение, видимо, для того, чтобы отключить остальные вентиляторы. Вулф задержался в теплом отсеке еще на несколько минут. Вдоволь наглядевшись на Phalaenopsis Sanderiana, он двинулся в следующее помещение. Там были собраны самые разные растения, начиная от фиолетовой герани и заканчивая растущим в кадке неизвестным деревцем, усыпанным невероятным количеством крохотных беленьких цветочков. Если верить табличке, это чудо называлось Serissa foetida, или серисса вонючая. Я понюхал ее, но ничего не почувствовал. Тогда я растер один из цветков пальцами, поднес их к носу и втянул воздух. Больше вопросов насчет названия у меня не возникало. Как назло, сок впитался в кожу, поэтому пришлось вернуться в подсобку, где была раковина, и вымыть руки с мылом.

Когда я вернулся обратно, Энди как раз собирался продемонстрировать Вулфу еще одно свое достижение:

– Вам, конечно, доводилось слышать о Tibouchina semidecandra? Иногда ее еще называют Pleroma mecanthrum или Pleroma grandiflora…

– Разумеется, – заверил садовника Вулф.

Бьюсь об заклад, он слышал эту тарабарщину впервые в жизни.

– Так вот, – продолжил Энди, – у меня имеется двухлетний экземпляр. А вырастил я его из побега. Сейчас цветок всего два фута высотой, а уже пошли ветки. Листочки не овальные, а круглые, такие необычные… Погодите, я вам сейчас покажу, я убрал растение подальше от света…

Он подошел к зеленой занавеске, прикрывавшей до самого пола длинный выступ, располагавшийся вдоль стены на уровне пояса. Приподняв занавеску за край, садовник присел на корточки и залез в нишу под выступом, так что голова и плечи скрылись из виду. Вдруг он замер. Прошла секунда, другая, а Энди по-прежнему оставался неподвижным. Наконец он выбрался, стукнувшись головой о бетонный выступ, выпрямился и застыл, словно сам был из бетона. Лицо садовника покрывала мертвенная бледность, а глаза были закрыты.

Тут мы зашевелились, и он поднял веки. Увидев, что я потянулся к занавеске, Красицки прошептал:

– Не смотрите, не надо. Хотя нет, смотрите. Пожалуй, вам лучше это увидеть.

Я приподнял занавеску, заглянул в нишу и… застыл, точь-в-точь как перед этим Энди. Наконец я пришел в себя, выбрался обратно, в отличие от садовника избежав столкновения с выступом, и, повернувшись к Вулфу, сообщил:

– Там труп. Труп женщины.

– Мне кажется, она умерла, – прошептал Энди.

– Ну да, я же и говорю: труп, – согласился я. – Мало того, тело успело окоченеть.

– Проклятье! – прорычал Вулф.

А теперь позвольте вам кое-что объяснить. Несмотря на то что частный детектив, в отличие от полицейского или адвоката, не дает клятву служить закону, он действует на основании лицензии, которая накладывает на него определенные обязанности. Я не был исключением, поскольку в моем кармане лежало удостоверение частного детектива на имя Арчи Гудвина. Однако в тот самый момент, когда я стоял там, в оранжерее, и переводил глаза с Вулфа на Красицки и обратно, то думал вовсе не о своих профессиональных обязанностях. В голове у меня вертелась лишь одна мысль: как же нам все-таки не везет. Ну почему Вулф даже до Уэстчестера за садовником толком прокатиться не может, не наткнувшись при этом на труп? Тогда я еще не знал, что убийство это самым тесным образом связано с поисками садовника, которые Вулф развернул, а потому не усмотрел причинно-следственной связи, посчитав все простым совпадением.

Энди продолжал стоять неподвижно, словно статуя. Вулф двинулся к выступу.

– У вас не получится так низко нагнуться, – предупредил я.

Он все же попробовал, убедился в моей правоте, опустился на колени и поднял занавеску. Я присел рядом на корточки. Света было мало, но его вполне хватало для того, чтобы все осмотреть. Наверняка смерть исказила черты женщины, но не слишком. У покойной были изящные руки и красивые светло-каштановые волосы. Одета в платье из синего искусственного шелка с рисунком. Несчастная лежала, вытянувшись на спине, открыв рот и широко распахнув глаза. Кроме трупа, в нише ничего не было, разве что опрокинутый горшок диаметром восемь дюймов, из которого торчало растение с практически полностью отломанной веткой. Вулф подался назад и встал. Я последовал его примеру. За все это время Энди не сдвинулся с места.