Роберт Гулик - Убийство в Кантоне

— Что происходит, ваше превосходительство? Я видел выпущенное вами объявление. Кто этот высокопоставленный чиновник?

Судья Ди сделал несколько глотков. Он только сейчас понял, насколько устал. Поставив чашку, он ослабил воротник и спокойно заговорил:

— Произошло в высшей степени прискорбное событие. Видите ли, в вашем городе был убит цензор Лью. Труп, который я обнаружил в храме Цветочной пагоды, на самом деле принадлежал именно ему. Сейчас я изложу вам официальную версию случившегося. Цензора привела в Кантон любовь к местной девушке. Но у нее уже был воздыхатель, и этот негодяй отравил цензора. Мое объявление было уловкой. Оно заставило приятеля убийцы донести на него. Злодей был арестован и отправлен в столицу на тайный суд. Вам следует понимать, что даже эта официальная версия, как бы она ни была лаконична, разглашению не подлежит. Столичным властям не по душе шумиха вокруг неосторожных действий высокопоставленных чиновников.

— Понимаю, — задумчиво проговорил губернатор.

— Я полностью осознаю, в сколь затруднительном положении вы оказались, — мягко заметил судья Ди. — Прекрасно помню, как в мою бытность наместником округ посещали высокопоставленные столичные чиновники. Но тут уж ничего не поделаешь — такова наша система управления.

Губернатор с благодарностью посмотрел на судью. Потом он спросил:

— Позволено ли мне будет узнать, почему усадьба господина Ляна окружена военной стражей?

— До меня дошла информация, будто в дом проникли грабители танка. Я отправился предостеречь хозяина, но выяснил, что он столкнулся с одним из негодяев и умер от разрыва сердца. Сейчас мои помощники заняты поиском грабителей. К этому делу также следует относиться с предельной осторожностью, поскольку господин Лян был известной в городе личностью и известие о том, что причиной его смерти стал танка, может вызвать волнения. Это дело должно всецело оставаться в руках моих помощников.

Он сделал глоток.

— Что же касается арабов, то я принял меры для поимки Мансура, их главаря. Когда он окажется под замком, особые меры по поддержанию порядка в городе можно будет отменить. Я внесу Большому совету предложение относительно изоляции дикарей, о чем говорил вам вчера. Поэтому впредь неприятностей с этой стороны можно не опасаться.

— Понимаю, — снова кивнул губернатор и, чуть помедлив, несколько неуверенно произнес: — Я надеюсь, что все произошедшие здесь… э-э… неприятности не будут отнесены к скверной организации управления, ваше превосходительство. Если у столичных властей сложилось впечатление, будто я… э-э… нерадив в исполнении своих обязанностей… — Он с беспокойством взглянул на своего гостя.

Но судья Ди сделал вид, будто не понял намека.

— В ходе моего расследования были выявлены некие факты, с ним напрямую не связанные, но тем не менее совсем немаловажные. И прежде всего это обстоятельства смерти госпожи Пао. Градоначальник занимается расследованием, и я бы хотел, чтобы вы предоставили ему самому завершить это прискорбное дело. Во-вторых,

я узнал еще об одной трагедии, случившейся здесь много лет назад. Речь идет о некой покончившей с собой персиянке.

Судья бросил взгляд на вмиг побледневшего губернатора.

— Когда вчера утром мы повстречались в садовой беседке, вы очень настаивали на том, чтобы вообще не трогать персидскую общину. У меня создалось впечатление, будто вы с особым тщанием изучали данный вопрос и можете посвятить меня в детали этой трагедии.

Губернатор отвел глаза и уставился в окно, на зеленые дворцовые крыши. Судья Ди вынул из вазы большую белую розу и вдохнул ее нежный аромат.

— Это случилось много лет назад, когда меня прислали в здешний суд на место младшего помощника, — сдавленным голосом начал свой рассказ губернатор. — Собственно говоря, то была моя первая должность. Я был молод и впечатлителен, и мое воображение захватили диковинные нравы здешних иноземцев. Я часто бывал в доме одного персидского купца и там повстречал его дочь. Мы полюбили друг друга. Она была благородной и очень красивой девушкой. Но мне и в голову не приходило, насколько она чувствительна и легко возбудима.

Он повернулся и продолжил, глядя прямо в глаза судье:

— Я так ее полюбил, что решил отказаться от карьеры и жениться. Однажды она мне сказала, что не может больше встречаться со мной. Я был тогда глупым юнцом и, ни в чем не разобравшись, решил, что она просто хочет прервать наши отношения. В отчаянии я зачастил к китайской куртизанке. Потом, через несколько месяцев, она прислала мне записку, где сообщила, что в тот день на закате я смогу увидеть ее в храме Цветочной пагоды. Я застал ее в чайном павильоне, совершенно одну.