Роберт Гулик - Пейзаж с ивами

Два солдата подвели к скамье доктора Лю. После того как он опустился на колени, судья произнес:

— Доктор Лю, вы дважды дали ложные показания. В первый раз, когда заявили, что господин Мэй скончался около десяти вечера, а второй раз, когда утверждали, что госпожа Мэй не была в прошлом куртизанкой, а происходит из знатного рода. Почему вы это сделали, хотя прекрасно знали, что это неправда? Вы обвиняетесь в причастности к убийству господина Мэя, и я советую вам говорить правду.

Доктор Лю поднял голову. Он был бледен, но, когда отвечал, голос у него звучал твердо:

— Ваша честь, я категорически отрицаю какую-либо причастность к убийству господина Мэя, но признаюсь в том, что действительно дал вам неверную информацию. Я оказался излишне доверчивым и принял за чистую монету те небылицы, которые мне наплела госпожа Мэй. Мне было прекрасно известно, что в прошлом она являлась куртизанкой, но я считал, что при всем том она — честная женщина и искренне любит своего мужа, и я…

Судья стукнул молотком по столу.

— Я требую подробного объяснения. Вы заявили, что в упомянутый вечер ужинали с господином Мэем, а госпожа Мэй вам прислуживала. Начните отсюда!

— После того как я попрощался с господином Мэем, я действительно отправился в комнату домоправителя, ваша честь. После того, как я дал ему лекарство, я решил, что волноваться не о чем, и пошел домой.

— Значит, ваш рассказ о том, как вы услышали крик госпожи Мэй в восточном крыле, как помчались туда и все прочее — это ложь?

— Да, ваша честь. Приношу за это глубочайшие извинения. Я вернулся в особняк Мэя на следующий день рано утром по пути к другому пациенту, чтобы проверить, как себя чувствует старый домоправитель. Я беспокоился за него, потому что знал, что он — последний слуга, оставшийся в доме. Госпожа Мэй сама открыла мне дверь и сказала, что ему значительно лучше и к полудню он уже будет на ногах. При всем том она была крайне возбуждена. Она затащила меня в боковую комнату и поведала ошеломительную историю.

По ее словам, после того как накануне вечером ее муж поднялся в библиотеку, она решила остаться ночевать в гостевой комнате внизу, поскольку волновалась о его здоровье и хотела быть рядом на случай, если ему что-нибудь понадобится. Вскоре после полуночи госпожа Мэй проснулась. Муж вошел к ней в комнату. Он сказал, что ему не спится и он не очень хорошо себя чувствует. Она хотела встать и приготовить ему чашку чая, как вдруг он схватился за горло и начал судорожно хватать ртом воздух. Он рухнул, прежде чем она успела подхватить его, и ударился головой о резную ножку кровати. Госпожа Мэй бросилась к нему, но ее супруг был уже мертв.

Лю прервался, поднял взгляд на судью и серьезно произнес:

— Я поверил ей, ваша честь. Мне было известно, что у господина Мэя в самом деле слабое сердце, а в последнее время он чересчур много работал. Далее госпожа Мэй поделилась своими опасениями, что, если она скажет чистую правду, могут поползти разные слухи. По ее словам, ни она, ни муж не пользовались этой комнатой для гостей, и злые языки начнут поговаривать, что муж, вероятно, застал ее там с любовником, который его и ударил. Мне это показалось излишней предосторожностью. Я пожелал осмотреть тело ее мужа, но она сказала, что оттащила его в зал к подножию лестницы. Она попросила меня оказать ей услугу и сказать судебному врачу, что накануне вечером после ужина ее муж упал с лестницы и что тогда она сразу позвала меня на помощь. Я заколебался, но она… она очень меня просила, ваша честь. Госпожа Мэй фактически вытолкала меня вон со словами: «Нужно немедленно позвать судебного врача. Если затянуть, это покажется слишком подозрительным!»

Доктор Лю вытер влажное лицо рукавом. Даже в этом помещении с высокими потолками было невыносимо жарко. Потом он продолжил свой рассказ:

— Теперь я подхожу к самой мучительной части своего признания, ваша честь. Я хочу официально заявить, что прекрасно сознаю: на основании этого моего признания меня можно обвинить в сокрытии важных фактов. Но истина должна быть явлена. Итак, я отправился за судебным врачом и сказал ему, будто тщетно пытался найти его прошлой ночью. Я сказал это, не опасаясь, что он уличит меня во лжи: ведь он каждую ночь обязан отправляться на место массовых сожжений трупов, а мне это хорошо известно. Однако, войдя в зал вместе с судебным врачом и его помощником, я был страшно поражен. Я сразу заметил, что череп господина Мэя раскроен сокрушительным ударом в лоб.