Наталия Антонова - Кипение страстей

В окне на кухне горел свет. Так и есть, он опять забыл выключить торшер.

… Может быть, в этом есть скрытый смысл? Человек забывает выключить свет, возвращается, смотрит на светящееся окна и к нему приходит ощущение, что его ждут, его любят, он просто необходим кому-то на этом свете. А это и есть самое главное в жизни!

Когда самолёт приземлился в аэропорту, ещё стояла ночь.

Мирослава и Денис поспешили на стоянку такси. И вскоре ночное шоссе широкой лентой разматывалось под колёсами автомобиля, несущегося в пригород.

— Я остановлюсь в гостинице? — спросил Денис Ферсонов.

— Нет, мы сейчас едем в агентство.

— В агентство?

— Да. Успокойся. Там ничуть не хуже, чем в гостинице, — Мирослава дотронулась рукой до его напряжённого колена и успокаивающе улыбнулась, — не надо так сильно волноваться, — сказала она, — всё будет хорошо.

— Откуда вы знаете? — спросил Денис.

— Считайте, что интуиция, — ответила она, то ли, шутя, то ли серьёзно.

— Интуиция, — повторил он без особого восторга.

— Она редко меня подводит, — сказала Мирослава и добавила, — можно сказать, что ещё ни разу не подвела.

Денис вымученно улыбнулся в ответ, продолжая напряжённо вглядываться в дорогу. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем таксист остановил машину и бросил через плечо, — приехали.

…Первое, что увидел Денис, выбравшись из автомобиля — огромная клумба с бархатцами. В темноте все цветы казались одного цвета и источали сильный пряный аромат. Он оглянулся.

— Нам сюда, — позвала Мирослава, — и легонько дотронулась до его плеча, — идёмте.

За ажурными воротами виднелось двухэтажное здание. На первом этаже, которого горел свет.

Мирослава протянула руку и на что-то на ощупь нажала в темноте.

Раздалась трель похожая на голос какой-то птицы. Через полминуты ворота плавно разъехались в стороны. Они вошли. И чугунное кружево за их спиной тотчас стало сплошным.

К дому вела дорога, выложенная плитками.

Выгнутая арка была оплетена лозами. Когда они проходили под ней, Денис слышал, как над головой шуршали виноградные листья.

Едва они поднялись по лестнице на крыльцо, как дверь открылась.

Войдя внутрь, Денис увидел высокого широкоплечего красавца. Правильные черты лица, светлые волосы, красиво очерченные губы и бесстрастные голубые глаза.

Денис был слишком погружён в свои проблемы, чтобы за этой бесстрастностью рассмотреть внимательный, цепкий ум.

— Это Денис Ферсонов, — сказала Мирослава.

Белокурый красавец кивнул.

— А это Морис Миндаугас — мой партнёр.

Морис протянул руку, и Денис порывисто сжал её.

— Пойдёмте со мной, — сказал Морис, — я покажу вам, где вы сможете немного вздремнуть.

Они прошли прямо по длинному коридору миновали несколько дверей. Денис был рассеян и молча, шёл рядом.

Наконец Морис толкнул одну из дверей. Щёлкнул выключатель.

— Заходите, — сказал Морис, — располагайтесь. Это комната для гостей. Здесь и ванная и всё остальное. Отдыхайте. Если захотите закусить, то, спуститесь вниз. На кухне в холодильнике бутерброды. На столе печенье, в заварочном чайнике зелёный чай. Обычный чайник на плите.

— Спасибо, — поблагодарил Денис.

… Морис поднялся на второй этаж. Он знал, где Мирослава. Подошёл к двери. Постучал.

— Да, — сказала она, — заходи. Как Дон?

— Спит на диване в гостиной, — улыбнулся Морис, — животным нельзя быть долго одним.

Помолчал и добавил, — людям тоже.

— Я приму ванну и немного посплю. А потом всё расскажу тебе, — она коснулась рукой его руки и погладила длинные пальцы Миндаугаса.

— Конечно, я подожду. Терпения мне не занимать, — сказал Морис и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Он лёг на кровать в своей комнате и стал читать.

Мягкий свет торшера падал на страницы книги «Всемирной галереи. Древний Рим».

Морис не заметил, как побледнела и истаяла ночь. На востоке мигнула утренняя звезда и скрылась. Небо запылало охваченное утренней зарёй.

День обещал быть безветренным и тихим.

Было видно, как в воздухе, ставшем прозрачным, кружатся жёлтые, оранжевые и лиловые листья.

Морис потушил свет, открыл окно.

Холодный свежий воздух тихими струями затёк в комнату.

А вместе с воздухом влилось и разнообразие звуков — шелест листвы, вздохи ветра, чириканье воробьёв, посвист синиц, стук сорвавшихся с веток капель.

Морис подошёл к пианино. Положил пальцы на клавиши. Но так и не пробежал по ним. Убрал руки и задумался. Будить Мирославу ему не хотелось даже самыми нежными звуками музыки. Пусть проснётся сама.