Наталия Антонова - Кипение страстей

Безмятежный сон — это счастливый дар небес.

Может быть, при рождении он даётся каждому, но люди, как правило, транжирят дары небес направо и налево, пока не осознают, что от полученного при рождении богатства остались жалкие крохи…

В городе Красове мучился бессонницей Анатолий Борисович Барлов.

Впрочем, не только бессонницей…

У Барлова началась полоса невезения…

Мало того, что он навсегда утратил надежду на брак с Элен. Так ещё и полиция достала!

Ну, никак не мог предположить Анатолий Борисович, что у доблестных работников правоохранительных органов достанет ума и желания вычислить его.

И зачем он только не прислушался к совету Мирославы Волгиной, глядишь, теперь бы уже отстали, а так замучили своими «почему» и «зачем».

И ведь, что раздражает больше всего — преступник найден и изобличён. Чего, спрашивается, ещё надо?! — кипел Барлов.

Не выдержав, он спросил у следователя, — зачем, собственно, нужны все эти расспросы с пристрастием, если Базилевский во всё признался?

А следователь, эдакий рубаха парень, улыбнулся ему широко и ответил, — а может быть, вы, гражданин, Барлов, находились в преступном сговоре с убийцей Томашевской?

— Это же надо до такого изуверства додуматься! И как только язык не отсох! — бушевал Анатолий Борисович, расставшись со следователем, — он, Барлов, в сговоре с убийцей?! Уму непостижимо!

Дома в одиночестве ему было тошно, и он с утра до позднего вечера просиживал на работе.

— И за что только всё это свалилось на мою голову? — вопрошал Барлов у навесного потолка в своём офисе.

А потолок, язви его, помалкивал.

И что за интерьер такой пошёл? Неодушевлённый какой-то…

Барлов задумался и вспомнил времена своего детства — да, тогда потолок дышал, стены живые стояли, и от рам сосной пахло. Весь дом хозяина любовью окружал. И хорошо было человеку в этих ненавязчивых объятиях.

Барлов даже поговорку вспомнил, — дома и стены помогают.

— А теперь? Чёрт бы побрал этот евроремонт! — пыхтел Барлов.

Как говорит его секретарь Лариса Александровна, — никакой ауры. Одни скользкие поверхности. Ни взгляду, ни сердцу закрепиться не за что.

— Диктат современности. Никуда не денешься, — Барлов снова вздохнул и устремил взор к подвесному потолку.

… Мало всех прочих бед, так ещё единственный племянник совсем голову потерял:

— Ни одна женщина, — говорит, — мне в мире не нужна, кроме Розы.

А Роза старше его на пятнадцать лет. У Розы Вассерман четверо детей!

И совесть Розы никогда не позволит ей бросить своего мужа, с которым она прожила двадцать лет, и который принёс себя в жертву её успешной карьере и их домашнему очагу.

— Так, нет, же! — продолжал негодовать Барлов, — Игоречек, одуревший от любви, и слышать ничего не хочет! И Роза тоже хороша! Такую свинью ему подложила! Заморочила парню голову.

— Бессовестная ты тварь! — выругал Барлов ни в чём неповинный потолок, и погрозил ему кулаком.

— И зачем я только эту кашу заварил? — спросил сам себя отчаявшийся Анатолий Борисович, — и как теперь её расхлёбывать?

Лариса Александровна — секретарь Барлова, слушая доносившиеся из-за не плотно закрытой двери бормотанья шефа, думала о том, кто лучше сможет помочь ему — психиатр или экстрасенс?..

А бессовестный потолок был уверен, что… следователь…

Мирослава проснулась, когда было уже совсем светло.

Если смотреть в окно только на небо, то, казалось, что ещё длится лето.

И сердце начинало лелеять надежду на то, что лето никогда не кончится… никогда… Но, увы, в саду желтели листья груши, на ветках яблонь сверкали восковым налётом поздние сорта яблок и губы рябин дрожали в чувственно-алой улыбке, становясь ярче день ото дня.

— Осень, — вздохнула Мирослава, — опять осень…

А ещё она подумала о том, что как замечательно жить в этом доме. Ведь она не только воздвигла стены этого особняка, но и вдохнула в него душу.

Она обожала этот дом, этот сад, где можно было жить и работать, и наслаждаться.

Без работы Мирослава не мыслила своей жизни. Если бы её лишили возможности работать, она перестала бы дышать.

— Но самое главное — Дон! Он может гулять по саду, нежиться на солнышке, развалившись на крыльце. Дом и сад это совсем не то, что замкнутый мир городской квартиры.

Когда они жили в многоквартирном доме, то её ненаглядный Дон, точно восточный принц, смотрел сквозь решётки балкона томными золотыми глазами на мир.