Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— По ходу процесса, — мрачно заверил его Мейсон, — меньше оно не станет.

Все газеты предсказывали, что первым, главным свидетелем обвинения будет либо Артур Кринстон, деловой партнер убитого, либо Дон Грейвз, единственный очевидец убийства.

Это доказывало, что газетчики недооценили хитроумную тактику главного обвинителя. Драмм не стал бы разрабатывать сценарий этого процесса, не оставив напоследок лакомого кусочка для присяжных, так же как и драматург не станет писать пьесу без кульминационного момента в третьем акте.

Вместо этого он вызвал для дачи свидетельских показаний судью Б.К. Перли.

Шеи вытягивались по мере того, как судья шествовал вдоль по проходу с видом человека, полного достоинства и осознающего важность занимаемого им положения.

Седой, величественный, с выпяченной грудью и животом, он поднял правую руку, когда произносил присягу; затем он занял место для свидетелей. В его манере поведения сочетались уважение к суду, терпимое отношение к юристам и присяжным, а также невозмутимое игнорирование беспокойных зрителей.

— Вас зовут Б.К. Перли? — спросил Клод Драмм.

— Да, сэр.

— В настоящее время вы являетесь избранным, правомочным, действующим судьей муниципального суда в этом городе?

— Это так.

— И ночью двадцать третьего октября вы оказались поблизости от места жительства Эдварда Нортона?

— Да.

— Судья Перли, когда вы появились у дома Эдварда Нортона?

— Ровно в шесть минут двенадцатого.

— А в какое время покинули это место?

— Ровно в полдвенадцатого.

— Не объясните ли вы присяжным, судья Перли, почему вы с такой точностью определяете время своего прибытия и отбытия?

Перри Мейсон разгадал западню, но у него не было иного выхода, кроме как шагнуть в нее.

— Протестую, ваша честь, — заявил он. — Свидетель дал свои показания. Его мыслительные процессы несущественны и не относятся к делу. В крайнем случае они могут явиться предметом для перекрестного допроса.

— Принято, — объявил судья Маркхэм.

Клод Драмм иронически улыбнулся.

— Я снимаю свой вопрос, ваша честь, — сказал он. — С моей стороны это было ошибкой. В конце концов, если адвокат Мейсон желает разобраться в этом вопросе, он волен это сделать при перекрестном допросе.

— Продолжайте, — сказал судья Маркхэм, ударяя молотком по столу.

— Кто был вместе с вами при вашем визите? — спросил помощник окружного прокурора.

— Когда я подъехал к дому, со мной в машине находился мистер Артур Кринстон, а когда уезжал, в машине вместе со мной находились мистер Артур Кринстон и мистер Дон Грейвз.

— Что произошло, пока вы находились рядом с домом, судья Перли?

— Я подъехал к дому, остановился, чтобы высадить мистера Кринстона, развернул машину, выключил двигатель и стал ждать.

— Чем вы занимались во время своего ожидания?

— Сначала минут десять — пятнадцать просто сидел и курил, а остальное время нетерпеливо посматривал на часы, — сказал судья Перли.

И он с ноткой торжества посмотрел на Перри Мейсона. Манера поведения судьи ясно указывала на то, что, будучи полностью знакомым с судебной процедурой, он намерен дать роковые показания независимо от того, нравится это защите или нет. Он то и дело смотрел на часы. Из этого следовало, что время своего отъезда он знал с точностью до минуты, а он был достаточно искушен, чтобы довести это до сведения присяжных, не нарушая судебной процедуры.

Перри Мейсон равнодушно взирал на свидетеля.

— Что произошло потом? — спросил Клод Драмм.

Из дома вышел мистер Кринстон и присоединился ко мне. Я завел машину, и в этот момент в юго-восточном крыле дома открылось окно, и мистер Нортон высунул голову… Это было окно его кабинета.

— Минутку, — вмешался Клод Драмм. — Вы сами знаете, что это был кабинет мистера Нортона?

— Нет, сэр, — ответил судья Перли. — Я только знаю, что комната в юго-восточном крыле на втором этаже — это и есть та комната, которая обозначена на карте и плане цифрой «1», то есть кабинет мистера Нортона.

— Так, — заключил Драмм, — значит, это та комната, которая фигурирует в первом вещественном доказательстве обвинения под цифрой «1», обведенной кружком?

— Да, сэр.

— Очень хорошо, — сказал Драмм, — что же сказал мистер Нортон?

— Мистер Нортон обратился к мистеру Кринстону и сказал, насколько я припоминаю, следующее: «Артур, не подбросите ли Дона Грейвза к себе домой, чтобы он забрал там документы? А я пришлю за ним шофера, и он привезет его обратно».