Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Право дать отвод кому-либо из присяжных предоставляется обвинению, — строго объявил судья Маркхэм.

Клод Драмм откинулся на спинку стула и принялся шепотом советоваться со своим помощником. Потом он посмотрел на судью и спросил:

— Могу ли я просить высказать свое мнение позже?

— Хорошо, — согласился судья.

Эверли вопросительно посмотрелЧт Перри Мейсона и уловил огонек в глазах адвоката.

Мейсон наклонился к нему и шепнул:

— Драмм хочет вывести из состава присяжных третий номер, но он подозревает, что мы собираемся вывести девятый и одиннадцатый. Мы имеем право заявить вдвое больше отводов, чем он, поэтому он раздумывает, не пропустить ли свою очередь и не придержать ли свой отвод в запасе, пока он не увидит, каким станет состав присяжных.

— Он пойдет на это? — спросил Эверли.

— А это, — ответил Мейсон, — мы сейчас увидим.

Какое-то мгновение стояла напряженная тишина,

затем Драмм встал и поклонился суду.

— Обвинение — сказал он, — пропускает свою очередь.

Судья Маркхэм посмотрел на Перри Мейсона и собрался произнести стандартную фразу: «Право на отвод имеет защита».

Но эти слова так и не были произнесены.

Перри Мейсон повернулся и посмотрел на присяжных привычным оценивающим взглядом и с таким видом, словно это вопрос только сейчас привлек его внимание, а затем отчетливо произнес:

— Ваша честь, этот состав присяжных полностью удовлетворяет защиту. Мы отказываемся от своего права на отвод.

Клод Драмм был застигнут врасплох. Те, кто разбирался в юридических тонкостях, заметили, как он вздохнул, инстинктивно собираясь заявить протест, но подсознательно понимая, что это бесполезно.

Послышался голос судьи Маркхэма.

— Пусть присяжных приведут к присяге.

Вступительная речь обвинения в лице Клода Драмма удивила всех своей краткостью.

— Джентльмены, — начал он, — мы надеемся представить доказательства того, что ровно в одиннадцать часов тридцать две минуты вечером двадцать третьего октября сего года Эдвард Нортон встретил свою смерть; что смерть его наступила в результате удара по голове, нанесенного дубинкой, находившейся в руках обвиняемого, Роберта Глисона; что в момент убийства присутствовал активный соучастник, им являлась обвиняемая, Фрэнсис Силейн; что в момент убийства у Эдварда Нортона при себе имелась крупная сумма денег в тысячедолларовых купюрах.

Мы надеемся представить доказательства того, что в одиннадцать часов четырнадцать минут вечера того же дня Эдвард Нортон позвонил в полицейский участок и сообщил, что у него украли один из автомобилей, а именно «бьюик» типа «седан»; что Фрэнсис Силейн фактически вскоре после этого, в одиннадцать часов тридцать две минуты, находилась в кабинете Эдварда Нортона в день убийства, но, с целью доказать алиби и зная, что Эдвард Нортон заявил о краже «бьюика» в одиннадцать часов четырнадцать минут, вышеупомянутая обвиняемая, Фрэнсис Силейн, тотчас же по собственной воле дала ложные показания о том, что она отсутствовала на месте преступления, находясь за рулем вышеупомянутого «бьюика», примерно с десяти сорока пяти до примерно двенадцати пятнадцати.

Мы надеемся доказать, что сразу же после совершения преступления обвиняемые оставили окровавленную дубинку, при помощи которой было совершено убийство, и две тысячедолларовые купюры из тех, что были взяты с тела покойного, в комнате некоего Пита Дево, который в этот момент спал, находясь в состоянии алкогольного опьянения; что это было сделано намеренно с целью бросить подозрение на вышеупомянутого Пита Дево.

Мы также докажем, что обвиняемые взломали окно и оставили отпечатки ног на земле под окном, пытаясь направить полицию по ложному следу, заставить поверить в то, что в дом забрались грабители.

Мы также надеемся доказать, что сразу же после этого обвиняемый Роберт Глисон сбежал с места преступления; что оба обвиняемых давали ложные и противоречивые показания относительно своих действий; что дубинка, с помощью которой Эдварду Нортону нанесли удар, является прогулочной тростью и принадлежит обвиняемому Роберту Глисону.

Мы надеемся доказать, что имеется свидетель, который своими глазами видел, как совершалось преступление, и узнает в Роберте Глисоне мужчину, который нанес удар, а во Фрэнсис Силейн — молодую женщину, одетую в розовое домашнее платье или неглиже, которая помогала и содействовала совершению преступления.