Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 9. Двойная страховка

— Когда вы видели доктора в последний раз? В среду? После рыбалки?

Старик вздрогнул. Глаза его приоткрылись.

— Вы видели его после рыбалки? — повторил я.

— Да. Он был на рыбалке. Мой сын… повздорил с ним.

— Из-за чего?

— Его лечение… не помогало.

— Это сказал ваш сын?

— Я слышал, как они… ссорились.

— Ваш сын…

Внизу дважды прозвонил телефон и умолк. Я посмотрел на часы, секундная стрелка исчезла. Все предметы вокруг утратили четкие очертания. Я устремился к лестнице, натолкнулся на дверь. Ноги стали ватными, не' держали меня. Пытаясь быстро сбежать по лестнице, я оступился и с грохотом покатился вниз. Из-за этого немного встряхнулся. Дотащился до телефона, который звонил второй раз.

Я ухватился за трубку, но непослушный язык не повиновался мне. К тому же я не мог вспомнить, с кем говорю.

— Да? Ну?.. — промычал я.

До меня донесся резкий голос Гелдерфилда:

— Лэм, это я. Шнурок от корсета отсутствует. Вам ясно?

— Да ну?

— Не беспокойтесь. Корсет я забрал. Тот другой — кухонный предмет — на месте. Вы меня понимаете?

— Да. Но?

Сомнение появилось в голосе собеседника:

— С вами все в порядке, Лэм?

— Д-да… Наверное…

— Вы не перебрали… по части виски?

— Н-не знаю… Нет.

— У вас усталый голос.

— Я х-хочу с-спать.

— Лэм, не подведите меня! Слишком много поставлено на карту. Вы понимаете, чем я рискую?

— Д-да.

— Вы пьяны. Сколько вы выпили?

— К-кажется, один… т-только один стакан.

— Вы уверены?

— Да.

— Хороший был стаканчик? Безразмерный?

— Д-да…

Я недоумевал. О чем он говорит?!

— Вы набрались, Лэм! — с раздражением кричал в трубке Гелдерфилд. — Возьмите эту бутылку виски и вылейте в раковину. Больше — ни капли! Обещайте мне, Лэм!

Я выдавил из себя: «Ол-райт», и повесил трубку.

Мне пришлось подождать, пока освободится линия связи. Я ничего не видел. Голова казалась мне глобусом, вращающимся на своей оси, и скорость вращения все увеличивалась. В ушах стоял грохот. Все куда-то летело кувырком. Пытаясь удержаться, я обеими руками уцепился за портьеру, потом оторвался от нее и кое-как набрал номер полицейского управления.

Прошла вечность.

— Дежурный слушает, — прозвучал в трубке женский голос.

Трубка лупила меня по лицу, в ушах грохотал водопад.

— Главное полицейское управление… Вас слушают! Говорите!

— Лисман… Лисман… — твердил я, сопротивляясь из последних сил мгле, накатывающей на меня. — Мне нужен Лисман… Убийство…

Эхом откликнулось в трубке:

— Лисман… Лисман… Хэлло! Это Лисман. Что вам нужно?

— Это Дональд Лэм… Я в доме доктора Гелдерфил-да. Я отравил миссис Деварест… Я отравил. отца доктора Гелдерфилда… Я отравил всех…

Я хотел сказать еще многое, но язык распух и не помещался во рту. Глобус крутился и раскачивался, я крутился и раскачивался вместе с ним. Гул и грохот в голове становились непереносимыми. Из последних сил я держался за портьеру. Хотел крикнуть, но из горла вырвался только жалкий писк. Портьера оборвалась. Я рухнул вместе с ней и потерял сознание.

Барабанные перепонки дрожали от напора звуков, голосов, ничего для меня не означавших. На меня кричали, били по лицу. А тяжелые полицейские ботинки лупили по ребрам…

Потом все куда-то провалилось. Я погрузился во тьму. Затем выныривал, ощущая резиновый шланг в горле.

Я засыпал, пробуждался и снова терял сознание. Волны света и тьмы, шума и безмолвия поочередно захлестывали меня и откатывали прочь, и этот мучительный ритм не давал мне передышки.

Но вот из неопределенных звуков вроде бы стали складываться слова:

— Желудок очищен… Инъекция… Кофеин… Сейчас, сейчас… Важно, чтобы он заговорил…

Прохладные полотенца… В меня входит игла… Аромат кофе щекочет ноздри. Горячая жидкость обжигает горло. Чей-то взволнованный голос:

— Он, кажется, открывает глаза!

Лица… Лица нависают над кроватью и колышутся надо мной, как флаги. Я никак не мог их поймать и удержать в сознании, установить, кому они принадлежат. Загадка, которую я не успел разгадать: меня поглотила очередная волна. Я опять куда-то провалился.

Но все-таки что-то менялось к лучшему, и, когда сознание вернулось, я более отчетливо стал различать слова стоявших возле. меня людей. Понял, что они спорили.

— Оставьте его в покое. Вы ничего не добьетесь, пока не подействует инъекция.

Я снова впал в беспамятство, но, очнувшись, почувствовал себя уверенней. Пустота и мрак отступили.