Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— Да, — заговорил Мейсон. — А поскольку дело поставлено у них на широкую ногу, доходы должны были идти сказочные, глава этой шайки, вероятно, располагал множеством людских и денежных средств. Его пособники, разумеется, помогали, но, если бы их схватили, они ничего бы не сумели толком объяснить. Но все же, кто был действительным хозяином отеля, — поинтересовался адвокат. — Кто получал барыши?

— Зачем вы заставляете меня испить чашу до дна? Я не забыл, что вы мне говорили о сожалении… Но не надо быть жестоким, мистер Мейсон. Лежачего не бьют!

— Господи, да у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я просто люблю, когда все точки расставлены над «Ь>.

— Вам и без того все ясно. Вы заранее знаете, о ком идет речь. О сержанте Джеффри из отдела с пороками… Ему принадлежал отель до последнего замка на дверях. И с полдесятка других мест. У него четыре специальных сейфа в различных банках. Правда, мы еще не проверили их содержимое.

— Где он в настоящее время?

— Этот человек мертв.

Мейсон приподнялся в кресле.

— Мертв?

— Да. Был застрелен при попытке к бегству во время ареста.

— Великий Боже, кто же его убил?

Трэгг медленно поднялся с кресла, с минуту постоял неподвижно, потом его правая рука сжалась, раздавив недокуренную сигару.

— Черт возьми, кто же мог его застрелить? Я, конечно.

Коротко кивнув всем, он вышел из кабинета.

В понедельник утром Перри Мейсон со свертком в руке вошел в свою контору и швырнул шляпу в сторону бюста Блэкстоуна, знаменитого английского юриста XVIII века, украшавшего низкий книжный шкаф позади его письменного стола.

Шляпа лениво перевернулась два раза в воздухе и нахлобучилась под залихватским углом на мраморную голову великого юриста.

Секретарша Мейсона Делла Стрит, разбиравшая на своем столе почту, зааплодировала.

— Точное попадание, — сказал Мейсон с мальчишеской гордостью.

— Блэкстоун, наверное, перевернулся бы в гробу, — заметила Делла.

Мейсон усмехнулся.

— Пора ему уже привыкнуть. За последние полвека у юристов вошло в обычай нахлобучивать шляпы на благородное чело Блэкстоуна. Переходный период, Делла, всегда этим характерен.

— Характерен чем?

— Нахлобучиванием шляп.

— Не понимаю.

— Два поколения назад, — пояснил Мейсон свою мысль, — юристы были серьезными чопорными людьми. Они украшали свои конторы бюстами Блэкстоуна. На смену им пришло новое, более легкомысленное поколение. Эти молодые юристы унаследовали вместе с конторской мебелью и бюсты Блэкстоуна, но их возмущает каменное спокойствие старика.

— Вам нужно сходить к психоаналитику, — посоветовала Делла Стрит. — Вероятно, Блэкстоун олицетворяет собой то, против чего вы боретесь… Что у вас в этом пакете?

— Понятия не имею, — сказал Мейсон. — Я заплатил за него пять долларов.

В голосе Деллы прозвучала снисходительность, смешанная с официальным возмущением:

— Надеюсь, вы не собираетесь отнести эту сумму на счет деловых расходов?

— Но ведь у нас есть графа «общие расходы».

— И вы не знаете, что в этом свертке?

— Нет. Я купил его не посмотрев.

— Мне будет нелегко провести эти пять долларов через свою бухгалтерию… Как это произошло?

Это. произошло так… — Тут Мейсон замолчал и, посмотрев на Деллу, с нетерпением ожидавшую его рассказа, усмехнулся.

— Продолжайте, — сказала Делла, улыбаясь вопреки желанию.

— Ты помнишь Элен Кэдмус? Говорит тебе эта фамилия что-нибудь?

— Странная фамилия, — сказала Делла. — Мне кажется… О, не та ли это девушка, которая покончила жизнь самоубийством, бросившись в море с яхты миллионера?

— Совершенно верно. Эксцентричный миллионер Бенджамин Эддикс путешествовал на своей яхте. Во время этого путешествия исчезла его секретарша Элен Кэдмус. Предполагали, что она бросилась за борт. В этом свертке содержатся… посмотрим сначала, что на нем написано. — Мейсон повернул пакет и прочел: — «Личные вещи Элен Кэдмус. Секретариат муниципалитета».

Делла Стрит вздохнула:

— Мне всегда казалось, что за много лет совместной работы я хорошо изучила своего начальника. Но когда происходят подобные вещи, я понимаю, что совершенно не знаю вас. Ради всего святого, где вы раздобыли этот сверток и почему заплатили за него пять долларов?