Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 14. Дело о разведенной кокетке

— Это неэтично, — заявил. Бюргер.

— Почему же? Я слежу за этикой по своей линии, вы — по своей.

— Ну-ну, господа, — поспешил вмешаться судья, — только без личных выпадов. Вы считаете, что мистер Мейсон не может участвовать в деле, мистер районный прокурор?

— Я полагаю, что он должен заявить о самоотводе.

— Но ведь в законе нет статьи, запрещающей защитнику выступать свидетелем?

— Это-вопрос этики и корректного поведения.

— Понятие «корректного поведения» весьма растяжимо. Вот, например, районный прокурор оказывает все свое влияние на молодую женщину, свидетельницу по делу, заставляет ее оставить место работы в конторе частного детектива, обвинив его в том, что он якобы толкал ее на лжесвидетельство, пустив в ход взятку: молодой женщине было предложено место в конторе районного прокурора с более высокой оплатой…

— Я возражаю против слова «взятка», — закричал Бюргер.

— Прошу прощения, — с преувеличенным почтением сказал Мейсон, — вероятно, мне следовало бы сказать, что вы повлияли на нее, и она согласилась на такой шаг.

— Я ничего подобного не делал, — сказал Бюргер. — Она поступила так, как сочла нужным, по собственной инициативе.

— Но ведь вы обещали ей место у себя в конторе еще до того, как она предупредила хозяина об уходе?

— Глупости!

— Попробуйте опровергнуть.

— Не нахожу нужным.

— Просто не осмеливаетесь.

Судья ударил молотком.

— Джентльмены, я просто не понимаю, из-за чего столько шума. Мне кажется, что между представителями защиты и обвинения существует какой-то антагонизм… Прошу ограничиться вопросами, относящимися к делу.

Начинайте, мистер районный прокурор, вызывайте своего свидетеля. Что же касается кандидатуры мистера Мейсона, то суд не имеет никаких возражений. Если вы его выставили свидетелем обвинения, то он будет подчиняться тем же самым правилам, как и любой другой свидетель. Начинайте.

— Хорошо, ваша честь, — сказал Бюргер. — Моим первым свидетелем является патологоанатом.

Быстро называя одного свидетеля за другим, районный прокурор подвел основу для обвинения в убийстве: обнаружение тела Джорджа Фэйетта, характер пулевого ранения, извлечение пули — все это послужило подготовкой для последующей идентификации оружия.

— Теперь я вызываю Карлайла Е. Мотта.

Мотт вышел на место для свидетелей, и районный прокурор представил его как эксперта по огнестрельному оружию.

— Мистер Мотт, я обращаю ваше внимание на пулю, экспонат А, которая была определена как пуля, принесшая смерть Джорджу Фэйетту. Осмотрели ли вы пулю?

Осмотрел.

— Под микроскопом?

— Да, сэр.

— Вы сделали снимки этой пули?

— Да, сэр.

— Сумели ли вы определить тип оружия, из которого была выпущена эта пуля?

— Сумел.

— Что это за оружие?

— Пистолет, который я держу в руках. Специальный полицейский «смит-и-вессон», калибр 38.

— Мы просим, чтобы он был помечен в качестве экспоната В, — сказал Бюргер.

— Возражений нет, — объявил Мейсон.

— Приступайте к допросу.

— Вопросов не имею, — сказал Мейсон.

Гамильтон Бюргер, совершенно растерявшись от неожиданности, пробормотал:

— Как, вы не собираетесь его спросить о… — Сообразив, что он делает, замолчал.

— Вызывайте следующего свидетеля, — распорядился судья.

Явно раздраженный Бюргер пригласил офицера, арестовавшего Морриса Альбурга, когда тот вышел из такси перед конторой Мейсона.

Офицер подтвердил, что он произвел арест и изъял у Морриса Альбурга пистолет, из которого была выпущена пуля, убившая Джорджа Фэйетта.

— Допрашивайте, — предложил Бюргер.

— Откуда вы знаете, что это тот же самый пистолет? — спросил Мейсон.

— Потому что я записал его номер, сэр.

— Где?

— В записной книжке, которую я всегда ношу с собой.

— Вы знаете этот номер?

— Конечно.

— Можете его назвать?

— Да, сэр. Это S64805.

— Вы его помнили все время?

— Да, сэр.

— Тогда вам не надо было его записывать, не так ли?

— Я записал его для надежности.

— И это тот же номер, который вы записали?

— Да, сэр.

— Вы можете быть уверены, что это тот же номер, который вы запомнили, но откуд!а вы знали, что в книжке у вас записан он же?

— Потому что перед приходом в суд я проверил его.

— Значит, вы не были уверены?

— Я просто хотел застраховаться от возможности допустить ошибку.

— Вы арестовали Морриса Альбурга утром третьего числа?

— Да, сэр. Около девяти часов.