Роберт Гулик - Золото Будды

Судья, неторопливо поглаживая бакенбарды, пристально разглядывал обоих гостей. Наконец он заговорил:

— Я принимаю ваше предложение, в том числе и просьбу Цзяо Тая, но при условии, что в случае, если он обнаружит своего кровника, то сначала предоставит мне возможность возместить вред законными средствами. Вы можете сопровождать меня в Пэнлай, а там посмотрим, найдется ли вам какое-то применение. Если не найдется, пообещайте, что тут же завербуетесь в нашу Северную армию. Либо вы принимаете все эти условия, либо мы расстаемся. Все или ничего.

У Цзяо Тая загорелись глаза.

— Все или ничего, такой у нас будет девиз!

Он встал на колени перед судьей и трижды ударился лбом об пол. Ма Жун последовал его примеру.

После чего судья Ди вновь заговорил:

— Это Хун Лян, мой доверенный советник, от которого у меня нет секретов. Вы будете с ним тесно работать. Пэнлай — мое первое назначение; я не знаю, как там поставлены дела. Но я предполагаю, что писцов, стражников и прочих служителей закона набирают из местных жителей. Я слышал, что в Пэнлае творится что-то странное, и только Небесам известно, каким боком вовлечены в это судейские. Мне нужны люди, которым я могу доверять. Вы станете моими глазами и ушами. Хун, пошли слугу за кувшином вина.

Когда чаши были наполнены, судья Ди выпил за каждого из присутствующих, а они, в свою очередь, со всем почтением пожелали ему здоровья и успехов на служебном поприще.

Когда на следующее утро судья спустился во двор, он увидел, что Хун Лян и два новых помощника уже ждут его. Судя по всему, Ма Жун и Цзяо Тай успели сходить за покупками: теперь на них были опрятные коричневые халаты с черными кушаками, одежду служителей закона довершали круглые черные шапочки.

— Небо затянули тучи, — заметил Хун. — Боюсь, как бы не было дождя.

— Я приторочил к седлам соломенные шляпы, — сказал Ма Жун. — Они помогут нам не промокнуть.

Все четверо сели на коней и выехали из города через восточные ворота. Какое-то время они скакали по тракту в окружении множества путников, затем дорога обезлюдела. Когда они оказались в пустынной гористой местности, навстречу им попался всадник, державший в поводу двух лошадей. Взглянув на них, Ма Жун заметил:

— Неплохие лошадки! Я бы взял ту, что с белой звездочкой во лбу.

— Не следовало бы ему везти этот сундучок так открыто, — добавил Цзяо Тай. — Нарвется на неприятности.

— Почему? — удивился Хун.

— В этих краях такие красные кожаные сундучки используют для перевозки денег сборщики арендной платы. Благоразумней было бы укрыть его в седельном вьюке.

— Видимо, всадник этот очень спешит, — мимоходом заметил судья Ди.

К полудню путники достигли последнего горного кряжа. На землю обрушился проливной дождь. Они нашли укрытие под высоким деревом на плато у дороги, откуда открывался вид на зеленый плодородный полуостров, где находился округ Пэнлай.

Ма Жун со смаком стал рассказывать о своих похождениях с юными селянками. Судью Ди не слишком интересовали малопристойные байки, но он не мог не отметить, что Ма Жун наделен определенным чувством юмора, при этом весьма язвительным. Однако, когда тот начал очередную историю, судья перебил его:

— Мне говорили, что в этих местах водятся тигры. Я полагал, они предпочитают климат посуше.

Цзяо Тай, до этого молчавший, на сей раз подал голос:

— Трудно сказать. Обычно эти зверюги выбирают лесистые плоскогорья, но коль скоро им доведется узнать вкус человеческой плоти, они спускаются на равнины. Может, нам удастся здесь неплохо поохотиться!

— А как насчет тигров-оборотней?

Ма Жун бросил тревожный взгляд на темный лес.

— Никогда о таких не слышал! — отрывисто проговорил он.

— Позвольте взглянуть на ваш меч, ваша честь, — попросил Цзяо Тай. — Мне кажется, это отличный старинный клинок.

— Его назвали «Дракон дождя», — сказал судья, вручая меч помощнику.

— Неужели тот самый прославленный «Дракон дождя»?! — воскликнул Цзяо Тай. — Клинок, о котором с благоговением рассказывают все фехтовальщики Поднебесной! Это последний и лучший меч, выкованный триста лет назад Трехпалым, величайшим мастером из всех, когда-либо живших на этом свете.

— Предание гласит, — сообщил судья Ди, — что Трехпалый восемь раз пытался выковать его, но каждый раз терпел неудачу. Тогда он поклялся, что принесет в жертву речному богу свою любимую молодую жену, если все-таки у него это получится. На девятый раз он сотворил этот меч. И тотчас же обезглавил им жену на речном берегу. Разыгралась страшная буря, и Трехпалого поразила молния. Бушующие волны смыли в реку бездыханные тела кузнеца и его жены. Последние двести лет этот меч принадлежит нашей семье и наследуется старшим сыном.