Хью Пентикост: День, когда исчезли дети

— Вы верите, что дети живы и здоровы? — спросил Мерсер, корреспондент «Интернэшнл ньюс».

— Я хочу в это верить, мистер Мерсер. У меня нет доказательств, что им причинен вред. Итак, леди и джентльмены, я рассказал вам все, что знаю. Когда рассветет, мы еще раз осмотрим соковарню. Возможно, нам сообщат, где находятся дети. А теперь прошу меня извинить, у меня много дел.

— Один последний вопрос! — воскликнул Мерсер.

— Говорите.

— Вы пометили деньги, отданные похитителям?

Хэвиленд нахмурился.

— Мистер Мерсер, я бы не хотел, чтобы пресса своими намеками нервировала похитителей.

В этот момент в кабинет, расталкивая репортеров, ворвался Телицки.

— Там творится черт знает что! — прокричал он. — Люди бросают камни в окна Пата Махони!

И вновь вой полицейской сирены разорвал ночную тьму. Толпа неохотно расступилась перед патрульной машиной. У двери дома Пата Махони стояли двое полицейских.

— Выйди и скажи нам, где дети! — кричали вокруг.

Раздался звук разбитого стекла, и Хэвиленд увидел, как радостно запрыгал мальчик лет двенадцати.

Хэвиленд и Телицки подошли к крыльцу.

— Гранинджер стоит у черного хода, — доложил один из полицейских. — Они нас сметут. Что будем делать?

— В дом никого не пускать, — ответил Хэвиленд и, открыв незапертую дверь, прошел в гостиную.

Пат сидел в том же кресле, прижав зеленый, в пятнах крови платок к левому виску. Увидев Хэвиленда, он улыбнулся.

— Первый булыжник разбил окно, и осколок отлетел мне в голову. После этого я опустил жалюзи, — ярко-голубые глаза затуманились. — Я слышал о Диклере. О Джерри никаких сведений?

— Так же, как и о детях.

— Я не понимаю, почему они решили, что это Джерри.

— Им больше некого подозревать, мистер Махони. Нервы горожан на пределе. Детей нет, а теперь еще и Диклера забили до смерти. Они должны найти виноватого. А так как ваш сын неизвестно где, их ненависть выплескивается на вас.

— На сцене в меня бросали и гнилые помидоры, и тухлые яйца, но камни — первый раз.

— Если хотите, мы можем отвезти вас в муниципалитет. К сожалению, я не могу оставить полицейских у вашего дома. Они нужны мне в другом месте.

— Я не могу уйти. Освободившись, Джерри сразу же позвонит мне. Он знает, как я волнуюсь. Я хочу, чтобы он застал меня дома.

— Мы постараемся разогнать толпу.

— Я смогу постоять за себя. — Пат взглянул на Хэвиленда. — Когда вы в прошлый раз приходили ко мне, я рассказывал про Великого Тарстона?

— Да, мистер Махони.

— Ну, конечно, я вспомнил. Я упомянул об этом, потому что фокус еще не кончился. Вы видели только кролика, мистер Хэвиленд.

— Кролика?

— Великий Тарстон выходил на сцену в высоком шелковом цилиндре и в черном плаще с алой подкладкой. Он снимал цилиндр, делал какое-то движение рукой и вынимал из него большого белого кролика. Как ему хлопали! Кролик не мог сидеть в цилиндре, когда фокусник выходил на сцену, и тем не менее Великий Тарстон доставал его, держа за уши. А потом из цилиндра появлялись яркие шарфы, яблоки, апельсины, лимоны, маски, веера и прочее, прочее, прочее… Он все складывал на стол, а когда места не хватало, вещи скатывались на пол. И, наконец, Тарстон доставал болонку. Каждый раз, когда перед зрителями появлялся новый предмет, они думали, что фокус закончен, но Великий Тарстон вновь запускал руку в цилиндр. Вот я и говорю, что вы видели только кролика, мистер Хэвиленд. Вы меня понимаете?

— Нет, — покачал головой детектив.

— Я хочу сказать, то, что вы видели, всего лишь кролик. Держу пари, вас еще ждут и шарфы, и фрукты, и болонка.

— А как согласуется с вашим фокусом убийство Карла Диклера? — угрюмо спросил Хэвиленд.

Старик задумался.

— Вы когда-нибудь видели хорошего жонглера? Был такой артист, Джеко Великолепный, как он себя называл. Он жонглировал одновременно шестью гирями. Так вот, иногда, очень редко, он ронял одну гирю. Это происходило случайно. Я думаю, то же самое произошло и с Карлом Диклером. Его смерть не имеет отношения к фокусу. Но, как говорится, поживем — увидим.

Хэвнленду неожиданно помог преподобный Джон Остуд, евангелический священник Клейтона. Он направлялся к Джозефине Диклер и, проходя мимо дома Пата Махони, несколькими фразами пристыдил толпу. «Вам, — кричал он, кипя от негодования, — следует сидеть дома и молиться за спасение детей! Где ваше уважение к горю ближнего?» И вскоре возле дома Махони не осталось ни души.

Хэвиленд вернулся в муниципалитет. От усталости он едва стоял на ногах. Шериф Пибоди доложил, что его двадцать восемь помощников и трое полицейских уже прочесывают дом за домом. Хэвиленд кивнул и прилег на кушетку, стоящую в углу. Перед тем как заснуть, он вспомнил слова Пата Махони о том, что они видели только кролика…