Дик Фрэнсис - 1965, Игра без козырей

- Но вы же никак не могли предположить… - запротестовал было я.

- Я должен был предвидеть подобный поворот событий после стольких лет работы в агентстве. Думаю… наверно, я уже не способен ясно представлять… последствия. - Голос у него упал до тихого шепота. - Из-за того, что я дал Хегборну фотографии… вы потеряли руку.

- Нет, - решительно возразил я. - Нелепо упрекать себя в этом. Ради всего святого, прекратите. Ни один сотрудник агентства не позволит вам пребывать в таком настроении. Что будут делать Долли, и Джек Коупленд, и Сэмми, и Чико, и все остальные, если вы не начнете все снова?

Рэднор молчал.

- Рука у меня все равно не действовала, - продолжал я. - И если бы я уступил Крею, то не потерял бы руку. Но к вам это не имеет никакого отношения.

- Вы сумели запудрить мозги Крею. - Рэднор встал.

- Верно.

- Но мне-то вы не станете врать.

- Разумеется, не стану.

- Я вам не верю.

- А вы подумайте, со временем поверите.

- Вы не очень-то уважаете старших.

- А чего их уважать, когда они ведут себя глупо? - сухо проговорил я.

Он раздул ноздри, явно начиная злиться. Но вежливо спросил:

- А вы? Вы будете на меня работать?

- Это зависит от вас. А вдруг в следующий раз из-за меня всех нас убьют?

- Я рискну.

- Тогда ладно. Буду работать. Но мы еще не закончили с этим делом. Чико забрал негативы?

- Да. Он велел отпечатать снимки в двух экземплярах. Один комплект - для него, другой он передал для вас. Он сказал, что вы просили, но, право, не знаю…

- Вы привезли их? - в нетерпении перебил я.

- Да, они в машине. Вы уверены?

- Ради всего святого, я жду не дождусь их! - с жаром воскликнул я.

На следующий день я попросил еще несколько подушек и телефон возле кровати и заработал репутацию трудного пациента.

Этим утром агентство, втиснувшись в маленький домик Рэднора, снова начало работать. Долли позвонила мне, чтобы сказать, что у них совершеннейший ад, один телефон вместо тридцати необходимых, но, к счастью, все в приподнятом настроении, не расстраиваются из-за мелочей, в агентстве появилось новое выражение: «Холлилуйя». А теперь до свидания, потому что следующий в очереди на телефон показывает на часы, мол, ее время кончилось.

Позже из телефонной будки позвонил Чико.

- Сэмми нашел водителя цистерны, Смита, - сказал он. - Вчера Сэмми ездил к нему в Бирмингем. Теперь, когда Креи в тюрьме, Смит хочет дать показания под присягой. Он признался, что получил двести пятьдесят фунтов только за то, что вышел из кабины и, когда цистерна перевернулась, снял с нее цепи. А потом сидел на обочине дороги, стонал и жаловался, что ничего не помнит. Легкие деньги.

- Прекрасно! - сказал я.

- Но это еще не все. Изюминка в том, что у него еще целы эти деньги, он их спрятал в консервной банке и собирается сделать первый взнос на покупку дома. Он потому и соблазнился предложением Крея, что хотел купить дом. Крей сначала дал ему задаток, а окончательно расплатился десятифунтовыми купюрами, которые ты нашел в его кейсе и сфотографировал. У Смита есть один из тех банкнотов, которые на снимке. С ним он готов расстаться. Это будет вещественное доказательство. Но кто бы мог заставить его отдать остальные? Ты мог бы?

- Не думаю.

- Но все же у нас есть доказательства, что Крей причинил ипподрому злонамеренный ущерб.

- Потрясающе! А за что они задержали его сейчас?

- Ему предъявили обвинение в нанесении телесных повреждений, а остальных - в подстрекательстве и содействии.

- Значит, их приговор зависит от того, что присудят Крею.

- Если повезет.

- Но он все равно владеет двадцатью тремя процентами акций Сибери, - вздохнул я.

- Да, - хмуро подтвердил Чико.

- Что осталось от офиса? - спросил я.

- Еще идет осмотр. Наружные стены выстояли, но внутри все придется делать заново.

- Мы можем улучшить планировку, - обрадовался я, - и установить лифт.

- Конечно, можем, - снисходительно подтвердил Чико. - Впрочем, у меня есть еще одна информация, которая может заинтересовать тебя.

- Какая?

- На соседнем доме висит объявление: «Продается».

После обеда пришел Чарлз, а я как раз спал. И он, к сожалению, видел, как я просыпаюсь. Первые несколько секунд, когда возвращается сознание, всегда самые ужасные. Как обычно, я почувствовал адскую боль, а когда открыл глаза, возле кровати сидел Чарлз.

- Боже мой, Сид, тебе дают обезболивающее?

Я кивнул, все еще не вполне придя в себя.

- Но современные лекарства, по-моему… Я буду жаловаться, - продолжал Чарлз.