Дик Фрэнсис - 1965, Игра без козырей

Дория сладострастно облизнула губы.

- Иди проверь бойлер, - сказал муж. - Только быстро.

- Ах, да, - спохватилась она и вышла в коридор.

Крей наконец доволок стул до нужного места, повернув его так, что мои колени почти упирались в стену. Он тяжело дышал от усилий.

За стеной размеренно гудел бойлер. Его было хорошо слышно через стену. Я знал, что меня не разнесет взрывом на куски, не ударит кирпичом и не ошпарит паром, так что беспокоиться не о чем. Но песок в часах моей жизни почти весь уже пересыпался в нижнюю колбу.

- По-моему, ты говорил, что весь коридор зальет водой? - озадаченно проговорила Дория, вернувшись.

- Обязательно зальет.

- Там сухо. Ни капли воды. Я заглянула в бойлерную и там сухо, как в пустыне.

- Не может быть. Уже почти три часа, как вода начала переливаться. Ты, должно быть, ошиблась.

- Ничего подобного, - настаивала Дория. - На мой взгляд, бойлер работает абсолютно нормально.

- Не может быть, - резко бросил Крей, выбежал и через секунду вернулся. - Ты права. Пойду приведу Оксона. Я не знаю, как эта проклятая штука действует. - Он быстро вышел.

Дория не была уверена, что бойлер не взорвется, поэтому даже не подошла ко мне. Первая приятная неожиданность за всю ночь. И она не схватила меня за волосы, чтобы посмотреть, как я корчусь от боли. Возможно, у нее пропал аппетит, потому что задуманный план начал срываться. Она нетерпеливо ждала на пороге, когда вернется муж, то и дело хватаясь за ручку двери.

Оксон и Крей, запыхавшись, пробежали по коридору мимо весовой.

У меня мало что осталось. Вероятно, только обрывки гордости. Пора уже пришпиливать их к мачте вместо флага.

Оба, уже не спеша, вошли в весовую и направились ко мне. Крей схватил стул и в бешенстве повернул меня к себе лицом. В весовой было тихо и спокойно, только темнота заглядывала в окна.

Я взглянул в лицо Крею и тут же пожалел об этом. На меня смотрела маска безумца. Белое от ярости, неподвижное лицо с двумя темными провалами вместо глаз.

Оксон держал в руке мышь.

- Это, должно быть, Холли, - произнес он так, будто уже неоднократно говорил об этом. - Больше некому.

Крей схватил меня за изуродованную руку и начал ее выкручивать. После трех бесконечных минут ослепительной боли я потерял сознание.

Я цеплялся за темноту, пытаясь завернуться в нее, как в одеяло. А она становилась все тоньше и легче. Шум все усиливался, а боль все нарастала и нарастала. И я уже не мог отрицать, что вернулся в этот мир.

Мои глаза против воли раскрылись.

В весовой было полно народу. Полицейские. Они стояли у каждой двери. Яркие желтые огни сияли за окнами. Полицейские осторожно разрезали веревку на моих одеревеневших конечностях.

Крей, Дория и Оксон казались очень маленькими в окружении мужчин в темно-синей форме. Дория инстинктивно и безуспешно пыталась кокетничать со стражами закона. Оксон выглядел потрясенным до глубины души - судя по всему, впервые в жизни он посмотрел в лицо действительности.

Бешенство Крея еще не прошло. Он с ненавистью смотрел на меня.

- Куда ты его послал? - закричал он, пытаясь вырваться из сильных рук, державших его. - Куда ты отправил Болта?

- Потерпите, мистер Поттер, - сказал я в неожиданно наступившей тишине, - мистер Уилбур Поттер. Скоро узнаете. Но не от меня.

Я снова оказался там же, где и в начале этой истории: в больнице. Но в этот раз я не задержался здесь надолго. У меня были просторная палата с видом на море, исключительно симпатичные медсестры и непрерывный поток посетителей. Как только врачи разрешили, пришел Чико - в воскресенье после обеда.

- Черт возьми, - ухмыльнулся он, разглядывая меня, - ты выглядишь ужасно.

- Большое спасибо.

- Оба глаза подбиты, губы в струпьях, на лице сине-желтые разводы и трехдневная щетина. Красавчик!

- Судя по моим ощущениям, все так и есть.

- Хочешь посмотреть? - Чико вытащил зеркальце и протянул мне.

Я тщательно изучил свое лицо. Полагаю, в фильме ужасов оно было бы к месту. Вздохнув, я сказал:

- Похоже на рентгеновский снимок.

Он засмеялся и убрал зеркальце. На его лице тоже еще можно было различить следы борьбы. Бровь уже заросла, но на скуле виднелся большой синяк.

- Эта палата лучше, чем была в Лондоне, - проговорил Чико, подходя к окну. - И запах терпимый - для больницы, конечно.

- Перестань болтать о пустяках и расскажи, что случилось.

- Мне велели не утомлять тебя.

- Не дури.

- Ладно.

Я беззаботно дремал дома у Рэднора. Сижу это в кресле у него в кабинете, с одной стороны - телефон, с другой - вполне приличные сандвичи с цыпленком, мне снится пышная податливая блондинка, и вдруг звонок в дверь. - Чико усмехнулся. - Я встал, потянулся и пошел спросить, кто там. Это мог быть ты - вернулся, а ночевать негде. Я знал, что это не Рэднор, разве что он забыл ключ. Ну кто еще может прийти в два часа ночи? Но на пороге стоял этот толстый тип, будто только что из Сити: полосатые брюки, котелок. Говорит, что ты его послал. «Тогда проходите», - говорю я, а сам зеваю, чуть челюсть не оторвалась. Он входит, и я веду его в кабинет Рэднора. «Вас прислал Сид? - переспрашиваю. - Зачем?» Толстяк объясняет: дескать, как он понял, здесь живет девушка Сида. Боже, дружище, никогда не пытайся закрыть рот, если уж начал зевать. Я чуть не вывихнул челюсть. Ладно. Толстяк спрашивает, может ли он ее видеть. Извиняется, что так поздно, но дело чрезвычайной важности. «Ее нет, - отвечаю, - она уехала на пару дней. Могу я помочь вам?» - «А вы кто?» - спрашивает он и оглядывает меня с головы до ног. «Ее брат», - говорю. Он подозрительно смотрит на сандвичи, на книгу, которую я читал - она упала на пол - видит, что я сонный, и, наверное, думает: ну, все в порядке. Тогда он говорит: «Сид просил меня забрать одну вещь, которая хранится у вашей сестры. Можете ли вы найти ее?» Я говорю: «Конечно, а какую?» Он немного поколебался, но чувствует, что будет очень странно, если он откажется сказать. «Пакет с негативами. Сид сказал, что у вашей сестры несколько его вещей, но мне нужен пакет, на котором имя того, кто проявлял пленки. Йогоро Кано». - "А, - невинно говорю я, - Сид послал вас за пакетом, на котором написано «Йогоро Кано?» - «Да, - отвечает толстяк и оглядывает комнату. - Пакет, видимо, здесь?» - «Конечно, здесь», - уверяю я его.