Дик Фрэнсис - 1966, Бурный финиш

- Он женат?

- Нет, - вздохнул Саймон. - Ладно, я займусь твоими годовичками, но боюсь, что даже приблизительно не могу сказать, когда мы их отправим.

- Саймон, - сказал я. - А разве нечто подобное не случалось раньше?

- Ты имеешь в виду Балларда?

- Да, он же был вашим агентом и тоже пропал.

- Да вроде бы…

- Остался в Италии? - мягко напомнил я.

На другом конце провода возникло молчание, потом я услышал:

- М-да. Как странно. Я об этом не подумал… Занятное совпадение. Ладно, я займусь твоими годовичками, - еще раз повторил он. - Я тебе позвоню.

- Если вы не можете, я обращусь к Кларксону.

- Я сделаю, что смогу, - вздохнул Саймон. - Завтра позвоню.

Я положил трубку и взялся за кипу таможенных деклараций. Время побежало, приближался час ленча. За все утро мы с Мэгги не обменялись ни единым словом, а Кристофер то и дело ругался себе под нос, работая над письмами. Когда наступил час дня, я рванул к двери так, что обогнал даже Мэгги.

Улица была залита декабрьским солнцем. Сам не зная зачем, я вскочил в автобус, вышел у Мраморной арки и медленно побрел через Гайд-парк к Серпантину. Я долго сидел там на лавочке и смотрел на солнечные блики на воде. Затем взглянул на часы и обнаружил, что уже два. Наступила половина третьего, но я по-прежнему сидел и смотрел на воду. Без четверти три ко мне обратился сторож и попросил в воду не кидать камни.

«Противный, избалованный сукин сын». Все было бы нормально, если бы сестра говорила такие вещи постоянно, но Алиса была тихим, безвредным существом. В детстве ей мыли рот мылом, если она употребляла бранные слова, и с той поры у нее не возникало желания ругаться. Это была самая младшая из моих сестер, на пятнадцать лет старше меня. Некрасивая, незамужняя, средних интеллектуальных способностей. Поменявшись ролями с родителями, она управляла домом и ими. Да и мной тоже. Причем уже давно. Я был скрытный, тихий пай-мальчик, выросший в скрытного мужчину. Я был патологически аккуратным, всегда приходил раньше всех на встречи и в манерах, почерке и сексе проявлял неукоснительную сдержанность. «Чопорное, скучное, бесполое существо». Мэгги права… Но это внешнее впечатление. То, что внутренне я уже давно был совсем другим, сбивало меня с толку и не давало покоя все больше и больше…

Я взглянул на голубое с золотыми разводами небо и подумал с тайной усмешкой, что только там я чувствую себя человеком. И еще когда участвую в стипль-чезах. Да, пожалуй, так.

Алиса ждала меня, как всегда, за завтраком. Лицо ее раскраснелось от ранней прогулки с собаками. Я почти не видел ее во время уик-энда. В субботу у меня были скачки, а в воскресенье я уехал до завтрака и вернулся поздно.

- Где ты вчера пропадал? - спросила Алиса, наливая кофе.

Я промолчал. Она, впрочем, успела привыкнуть к таким ответам.

- Мама хотела с тобой поговорить.

- О чем?

- Она пригласила Филлихоев на ленч на следующее воскресенье.

Аккуратно поедая яичницу с беконом, я невозмутимо заметил:

- Значит, эта робкая прыщавая Анджела! Пустая трата времени. Меня и дома-то не будет.

- Анджела получит в наследство полмиллиона, - совершенно серьезно заметила сестра.

- А у нас плохо с крышей.

- Мама хочет, чтобы ты женился.

- На богачке.

Сестра признала, что это так, хотя и не понимала, что в этом плохого. Финансовое положение нашей семьи ухудшалось, и родители полагали, что обменять титул на денежный мешок - неплохая сделка. Родители не понимали, что в наши дни богатые невесты слишком хорошо разбираются в жизни, чтобы взять и запросто отдать свое наследство в полное распоряжение молодому супругу.

- Мама сказала Анджеле, что ты будешь.

- Очень глупо с ее стороны.

- Генри!

- Мне не нравится Анджела, - холодно сообщил я. - И я не собираюсь быть здесь в воскресенье. Неужели вам не понятно?

- Генри, неужели ты бросишь меня одну - как мне с ними себя вести?

- Тебе следует удерживать мать от столь глупых приглашений. Анджела - уже сотая уродливая наследница, которую она приглашает к нам в дом в этом году.

- Но это нужно нам всем!

- Только не мне, - сухо возразил я. - Я не проститутка. Сестра обиделась и встала.

- Какой ты злой, - сказала она.

- И раз уж об этом зашла речь, - сказал я, - я желаю жучкам приятного аппетита. Пусть съедят всю нашу крышу. Этот чертов дом поглощает уйму денег, и, если он рухнет, все мы вздохнем с облегчением.

- Это наш дом, - привела сестра последний довод.

«Если бы дом принадлежал мне, я бы тотчас же его продал», - подумал я, но промолчал.