Дик Фрэнсис: 1966, Бурный финиш

- Проиграл, - признал я.

- Повезет в другой раз, - сказала Мэгги, вытряхивая белые лепестки хризантем из чашки на пол.

Я прикусил язык, чтобы не отпустить какой-нибудь колкости. Мэгги взяла вазу и пошла с ней в буфетную, усыпая свой путь лепестками. Потом она вернулась и пронесла вазу над моим столом так, что на нем оказался след из капель пятничного чая. Не говоря худого слова, я взял промокательную бумагу, вытер потеки и, скомкав бумагу, швырнул ее в корзину. Кристофер наблюдал за происходящим с ироническим удовольствием, глаза его весело поблескивали за толстыми стеклами очков.

- И проиграл-то всего голову, да? - осведомился он, беря в руки мяч для крикета и делая вид, что швыряет его в окно.

- Всего голову, - согласился я. - В конце концов, не все ли равно, сколько проиграть, голову или десять корпусов. Проигравший не получает призов.

- Мой дядя поставил на тебя пятерку, - сообщил Крис.

- Мне очень жаль, - сухо отозвался я.

Кристофер развернулся на одной ноге и бросил мяч - тот с грохотом врезался в стену и отскочил, оставив на ней отметину. Заметив, что я нахмурился, Крис расхохотался. К нам он пришел два месяца назад из Кембриджа. Из-за ухудшения зрения он вынужден был расстаться с крикетом, к тому же он завалил выпускные экзамены. Впрочем, он был куда жизнерадостней, чем я, не испытавший подобных ударов судьбы. Мы терпели друг друга, не более того. Я с большим трудом сходился с людьми, и с Крисом тоже дружбы не вышло - он поначалу старался установить дружеские отношения, но вскоре понял, что это пустая затея.

Вернувшись из буфетной, Мэгги уселась за стол, вынула из верхнего ящика баночку лака для ногтей и занялась маникюром. Это была крупная, уверенная в себе девица из Сурбитона, весьма злая на язык, но всегда готовая проявить сочувствие, когда шипы злоязычия вонзались в душу собеседника.

Крикетный мяч выскользнул из руки Кристофера и покатился по столу Мэгги. Пытаясь его ухватить, Кристофер сбросил на пол груду писем, а мяч опрокинул баночку с лаком, и по строкам «Мы получили ваше письмо от 14-го числа» покатились розовые капли.

- Черт! - в сердцах воскликнул Кристофер.

В комнату вошел старик Купер, ведавший страховыми делами. Увидев разгром, он изобразил на лице неудовольствие, зажал пальцами нос и протянул мне бумаги, которые принес с собой.

- Твой голубок, Генри. Приготовь к полету как можно скорее.

- Хорошо.

Уже уходя, он обернулся к Мэгги и Кристоферу и сказал:

- Почему вы оба не можете работать так же хорошо, как Генри? Он никогда не опаздывает, у него во всем полный порядок, работу он делает как следует и вовремя. Вам следовало бы брать с него пример.

Я внутренне поморщился и стал ждать ответных действий Мэгги. В понедельник с утра она бывала в отменной форме.

- Ни за что и никогда, - возразила она. - Генри - чопорное, скучное, бесполое существо. Он вообще, похоже, неодушевленный предмет.

Ну и денек сегодня!

- Но он принимает участие в скачках, - мягко возразил Кристофер.

- Если он упадет с лошади и сломает обе ноги, его будет волновать только одно: правильно ли ему наложили швы.

- Гипс, - поправил я.

- Что?

- При переломах накладывают гипс.

- Кто знает, кто знает, - рассмеялся Кристофер. - В тихом омуте под названием Генри могут вполне водиться черти.

- Это не тихий омут, а старый пруд, - буркнула Мэгги.

- Грязный и вонючий? - подсказал я.

- Нет… О господи… Извини меня, Генри, я не хотела…

- Все в порядке, - отозвался я. - Все в полном порядке. - Я поглядел на бумаги, которые принес мне Купер, и взялся за телефон.

- Генри, - с отчаянием в голосе сказала Мэгги. - Я правда не хотела…

Старик Купер укоризненно поцокал языком и удалился шаркающей походкой. Кристофер стал раскладывать свои отлакированные письма.

Я позвонил Саймону Серлу в транспортное агентство Ярдмана и сказал:

- Четыре годовалых жеребенка с аукциона в Ньюмаркете должны быть как можно скорее отправлены в Буэнос-Айрес.

- Может получиться задержка, - сказал Саймон.

- Почему?

- Мы потеряли Питерса.

- Большая небрежность с вашей стороны.

- Ха-ха-ха!

- Он вас бросил?

- Похоже, - сказал Саймон, поколебавшись.

- Как это понимать?

- Он не вернулся из последней поездки. В прошлый понедельник он не прилетел тем рейсом, на который у него был билет. С тех пор о нем ни слуху ни духу.

- Может, он попал в больницу? - предположил я.

- Проверяли. И больницы, и морги, и тюрьмы. Он как в воду канул. Поскольку за ним не числится никаких правонарушений, полиция отнеслась к этому совершенно прохладно. Они говорят, что нет преступления, если человек уволился с работы без предупреждения. По их мнению, он вполне мог влюбиться и не захотеть вернуться.