Дик Фрэнсис - 1980, Рефлекс змеи

Я стал было извиняться за то, что ему пришлось пережить, но он и слушать не стал.

- Не забывай, - сказал он, - я вошел туда потому, что сам захотел. Никто меня за шиворот не тащил. - Он окинул меня взглядом. - Твое лицо выглядит прекрасно. Как это ты так быстро оправился?

- Я всегда так.

- Всегда, - он слабо хихикнул. - Ну и веселая у тебя жизнь.

- Сколько ты тут еще проваляешься?

- Три-четыре дня.

- И все? - удивленно спросила Клэр. - Видок у тебя… ну…

Он был бледнее подушки. Однако кивнул и сказал:

- Я уже куда лучше дышу. Раз нет угрозы, что нервы отключатся, я могу идти. Хуже уже не будет.

- Я подвезу тебя, если нужно, - сказал я.

- Ловлю на слове.

Мы не слишком долго пробыли у него, поскольку разговор его явно утомлял, но прежде чем мы ушли, он сказал:

- Знаешь, этот газ так быстро подействовал. Не тот, медленный, что у дантиста. Я даже и сделать ничего не успел… словно кирпичную стену вдохнул.

После короткого молчания, полного воспоминаний, Клэр сказала:

- Там никто не выжил бы, если бы был один.

- Ты с чего это? - весело спросил Джереми.

Когда мы ехали назад в гостиницу, Клэр сказала:

- Ты не рассказал ему об Аманде.

- Времени еще полно.

- Он приехал в прошлое воскресенье, так как получил твое известие о том, что ты ее нашел. Он рассказал мне, пока мы сидели на кухне. Сказал, что у тебя что-то с телефоном, потому он и приехал.

- Я его отключил.

- Неисповедимы пути.

- Мгм.

Наша вторая ночь была как бы подтверждением первой. По большей части то же самое, но как-то по-новому и по-другому. Нетерпеливо, яростно, нежно, настойчиво, головокружительно. Казалось, ей это нравилось так же, как и мне.

- И когда же мы утихомиримся? - сказала она уже глубокой ночью.

- Когда настанет утро, и ты уедешь.

- Тогда у нас еще уйма времени.

- Вот именно.

Настало утро, как оно всегда и бывает. Я подбросил Клэр к поезду, а сам отправился в Ламборн.

Когда я добрался туда, то, прежде чем пойти к Гарольду, зашел к себе в коттедж. Все было тихо. Холодно. Странно незнакомо, словно дом уже не был гостеприимным убежищем, каким должен был быть. Я только теперь заметил его пустоту, эмоциональный холод, который так отчетливо ощутил Джереми при первом своем визите. Этот дом уже не казался мне таким подходящим. Тот, кто обустроил его, ушел, канул в прошлое. Я ощутил странную ностальгию… но звать его назад мне не хотелось. Я слишком повзрослел.

С легкой дрожью я разложил на столе снимки различных людей, а затем попросил мою соседку миссис Джексон зайти и посмотреть на них.

- А что я должна искать, мистер Нор?

- Кого-нибудь из тех, кого вы видели прежде.

Она послушно внимательно просмотрела их один за другим и без всяких сомнений остановилась на одном лице.

- Как любопытно! - воскликнула она. - Это тот самый инспектор из совета, который заходил насчет налогов. Тот, которого я сюда впустила. Полицейские все издевались, когда я говорила им, что если человек говорит, что он налоговый инспектор, то вы и думаете, что он налоговый инспектор.

- Вы уверены, что это он?

- Абсолютно, - кивнула она. - На нем была та же самая шляпа, и все такое.

- Тогда не подпишете ли вы мне этот снимок, миссис Джексон? - Я дал ей ручку “Люмоколор”, которая четко пишет черным на фотобумаге, и продиктовал, что этот человек приходил в дом Филипа Нора, назвавшись налоговым инспектором, в пятницу, 27 ноября.

- Все? - спросила она.

- Подпишитесь, миссис Джексон. И не напишете ли то же самое на обороте другой фотографии?

Она сосредоточенно подписала.

- Вы отдадите это в полицию? - спросила она. - Я, честно говоря, не хочу, чтобы они снова мурыжили меня. Они опять придут донимать меня вопросами?

- Не думаю, - ответил я.

Виктор Бриггз приехал в своем “Мерседесе”, но в Даунс он поехал с Гарольдом в “Лендровере”. Я же отправился верхом. Этим утром мы все были в общем довольны скачками, и теперь каждый по-своему возвращался к конюшням.

Когда я въехал во двор, Виктор Бриггз стоял у своей машины и ждал. Я соскочил с лошади и отдал ее одному из конюхов.

- Садись в машину, - сказал Виктор.

Как всегда, слов он не тратил. Он стоял, одетый как обычно, как всегда, раскрасневшийся на холодном ветру, омрачая день. Если бы я мог видеть ауры, его была бы черной.

Я сел впереди на пассажирское сиденье, там, где он указал. Он сам сел за руль. Запустил мотор, снял машину с тормоза, включил передачу. Груда металла тихо выехала из Ламборна, направляясь в Даунс.