Дик Фрэнсис - 1988, На полголовы впереди

- Я работаю в Жокейском клубе, - сказал я. - В Жокейском клубе Великобритании. Я откомандирован сюда, в Жокейский клуб Канады, на время рейса Скакового поезда и празднований в честь канадского скакового спорта.

- Но вы… вы…

- Меня зовут Тор Келси, - сказал я. - Было решено, что мне лучше не ехать в поезде открыто, в качестве агента-охранника Жокейского клуба, поэтому я поехал под видом официанта.

Он внимательно осмотрел меня с ног до головы. Осмотрел парадный костюм богатого молодого владельца, который я надел специально для такого случая. Окинул взглядом дорогой номер.

- Господи, - произнес он растерянно и сделал несколько шагов вперед.

- Зачем я здесь?

- В Англии я работаю с бригадным генералом Валентайном Кошем, - сказал я, - а здесь - с Биллом Бодлером. Они возглавляют службы безопасности Жокейских клубов.

Мерсер кивнул. Их он знал.

- Поскольку они не смогли прибыть сюда сами, они оба уполномочили меня переговорить с вами от их имени.

- Да, но… О чем переговорить?

- Может быть, вы присядете? Не хотите ли… чего-нибудь выпить?

Он посмотрел на меня с каким-то сухим юмором.

- Вы можете предъявить какие-нибудь документы?

- Да.

Я достал свой паспорт. Он раскрыл его, прочитал мои имя и фамилию, взглянул на фотографию, дошел до того места, где значилась моя профессия расследования. Потом протянул паспорт обратно.

- Да, я бы чего-нибудь выпил, - сказал он. - Тем более что вы так ловко подаете всякие напитки. Коньяку, если можно.

Я открыл буфет, в котором стоял предоставленный отелем по моей просьбе запас вина, водки, виски и коньяку, налил порцию как раз по его вкусу и даже кощунственно положил в стакан льда. Он с едва заметной улыбкой взял стакан и уселся в одно из кресел.

- Никто не догадался, кто вы такой, - сказал он. - Никому это и в голову не пришло. - Он задумчиво отхлебнул глоток. - Зачем вы ехали на этом поезде?

- Меня послали из-за одного пассажира. Из-за Джулиуса Филмера.

Он только начинал чувствовать себя более или менее непринужденно, но тут от его спокойствия мгновенно не осталось и следа. Он поставил стакан на стол и уставился на меня.

- Мистер Лорримор, - начал я, садясь напротив него. - Мне очень жаль, что такое случилось с вашим сыном. От всей души жаль. Весь Жокейский клуб передает вам свои соболезнования. Тем не менее я полагаю, что должен сказать вам прямо: и бригадный генерал Кош, и Билл Бодлер, и я - все мы знаем об… э-э… об инциденте с кошками.

Я видел, что он был потрясен.

- Вы не можете этого знать!

- И мне представляется, что Джулиус Филмер тоже знает.

Он безнадежно махнул рукой:

- Как он-то смог это узнать?

- Бригадный генерал сейчас выясняет это в Англии.

- А откуда узнали вы?

- Ни от кого из тех, кто дал вам слово хранить это в тайне.

- Не от колледжа?

- Нет.

Он на секунду прикрыл лицо рукой.

- Возможно, Джулиус Филмер еще будет предлагать вам отдать ему Право Голоса в обмен на свое молчание, - сказал я.

Его рука опустилась и легла на горло. Он прикрыл глаза.

- Я об этом думал, - сказал он и снова открыл глаза. - Вы видели последнюю сцену того представления?

- Да.

- С той самой минуты я… я не знаю, что мне делать.

- Это решать вам, - сказал я. - Но… вы разрешите кое-что вам сообщить?

Он сделал неопределенный жест, выражавший согласие, и я заговорил и опять проговорил довольно долго. Он слушал в высшей степени внимательно, не сводя глаз с моего лица. Когда человек про себя не согласен ни с одним словом, которое слышит, он смотрит в пол, в стол или куда угодно, но не в лицо говорящего. К концу моей речи я уже знал, что он сделает то, о чем я его прошу, и был ему благодарен, потому что для него это будет нелегко. Когда я умолк, он задумчиво произнес:

- Значит, это представление не было случайным совпадением? Отец, которого шантажируют преступлением его дочери, конюх, которого убивают, потому что он слишком много знал, человек, который способен наложить на себя руки, если лишится своих лошадей… Вы это сами написали?

- Эту часть - да. Но не все с самого начала.

Он слабо улыбнулся:

- Вы показали мне, что я делаю… что я был готов сделать. Но больше того… Вы показали это и Шеридану.

- Я об этом думал, - сказал я.

- Да? Почему?

- После этого он стал выглядеть по-другому. Он изменился.

- Как вы могли это заметить?

- Такая у меня профессия.

Он встрепенулся:

- Нет такой профессии.

- Есть, - сказал я.

- Объясните.

- Я наблюдаю… и когда что-то начинает выглядеть не так, как раньше, пытаюсь понять и выяснить почему.