Агата Кристи - Рождественское убийство

Полковник Джонсон по своей привычке откашлялся и спросил:

— Когда сегодня в последний раз вы видели своего отца?

— После чая. У него только что был крупный разговор с Альфредом — о вашем покорном слуге. Старик никак не мог перестать стравливать нас друг с другом. Он обожал скандалы. Именно поэтому, по-моему, он до последнего дня скрывал от всех известие о моем прибытии. Хотел увидеть, какой шорох будет при моем внезапном появлении! Вот почему, я уверен, он заговорил об изменении условий своего завещания.

Пуаро слегка шевельнулся.

— Так ваш отец упоминал о своем завещании? — пробормотал он.

— Да, в присутствии всей семьи, да еще поглядывал на нас, как кот, — хотел увидеть, как мы будем реагировать. Он разговаривал по телефону со своим поверенным, просил его приехать к нему по этому поводу сразу же после Рождества.

— Какие изменения он собирался внести? — спросил Пуаро.

— Ну, этого-то он нам как раз и не сказал, — усмехнулся Гарри. — Старый лис! Я думал — или вернее сказать, надеялся, — что изменение будет в пользу вашего покорного слуги! Вне всяких сомнений, из всех прежних завещаний я был исключен. А теперь, полагаю, я снова должен был попасть туда. Тяжелый удар для других! Пилар тоже должно было подвезти, я думаю, — она пришлась старику по душе. Вы ее еще не видели? Моя испанская племянница. Великолепное существо — южная красота и жестокость. Жаль, что я ей всего лишь дядя!

— Вы сказали, ваш отец привязался к ней?

Гарри кивнул.

— Она умела с ним обходиться. Часами просиживала у него в комнате, слушая его болтовню. Клянусь, она знала, чего хотела! Но все равно он теперь мертв, и ничего уже нельзя изменить ни в пользу Пилар, ни, к несчастью, в мою.

Он нахмурился, ненадолго замолчал и затем продолжал другим тоном:

— Однако мы отвлеклись от темы. Вы спрашивали меня, когда я в последний раз видел отца. Как я уже сказал, это было после чая — должно быть, сразу же после шести. Старик был в хорошем настроении, выглядел, правда, немного усталым. Вскоре я ушел и оставил его с Хорбери. Больше я его в живых не видел.

— Где вы были в момент его смерти?

— В столовой вдвоем с братом Альфредом. Не слишком приятное после ужина времяпрепровождение. Мы как раз вели довольно резкий спор, когда услышали шум наверху. Мне показалось сначала, что там человек десять борются друг с другом. А затем несчастный отец закричал. Было похоже, прошу прощения, будто режут поросенка. Этот вопль парализовал Альфреда. У него от страха даже челюсть отвалилась. Я кое-как постарался привести его в чувство, и мы бросились наверх. Дверь была заперта, и ее пришлось взломать. Нелегкое дело, я вам скажу! И как, черт побери, она могла быть заперта, не понимаю! В комнате никого не было, кроме отца, а через окна, я готов поклясться, никто выскочить не мог!

— Дверь заперли снаружи, — объяснил суперинтендант Сагден.

— Что? — изумился Гарри. — Но я голову даю на отсечение, что ключ торчал изнутри!

— Так вы это заметили? — пробормотал Пуаро.

— Я многое замечаю, — резко ответил Гарри. — Это моя привычка.

Он с вызовом посмотрел на них.

— Вы хотите еще о чем-нибудь спросить меня, джентльмены?

Джонсон покачал головой.

— Благодарю вас, мистер Ли, на сей раз все. Попросите, пожалуйста, кого-нибудь еще из членов семьи пройти сюда.

— Разумеется.

Он вышел из комнаты, даже не обернувшись.

Трое детективов посмотрели друг на друга.

— Что вы скажете, Сагден? — спросил полковник Джонсон.

Суперинтендант озадаченно покачал головой.

— Он чего-то боится. Интересно, чего…

Магдалена Ли эффектно задержалась в дверях. Длинной тонкой рукой она поправляла блестящие платиновые волосы. Зеленое бархатное платье облегало ее стройное тело. Она казалась очень юной и слегка испуганной.

Трое мужчин молча смотрели на нее: Джонсон — с восторгом, а суперинтендант Сагден, напротив, с бесстрастием человека, стремящегося как можно скорее перейти к делу. Пуаро тоже не скрывал своего восхищения — но не красотой, а тем, как Магдалена подавала себя.

«Jolie mannequin, la petite, — промелькнуло у него в уме. — Elle se pose tout naturellement. Elle a les yeux dures» [5] Прелестная куколка, эта крошка, ведет себя вполне естественно, но глаза у нее неприятные (фр.) .

«Чертовски симпатичная девушка, — думал в то же время полковник Джонсон. — Джордж Ли с ней наплачется, если не будет осторожен. С такой нужен глаз да глаз».

«Сразу видно, что дура, — решил про себя суперинтендант Сагден. — Ну ничего, тем легче с ней будет справиться».