Джозефина Тэй - Дочь времени

— А это что такое?

— Наверное, его мамаша. Я имею в виду упомянутую Розу. Ну, я побегу: ровно через пять минут я должен быть в Скотланд-Ярде, и чуть я опоздаю, шеф сдерет с меня шкуру. Извините, коли что не так. Я забегу, как только окажусь поблизости, и, если эти никуда не годятся, попробую достать что-нибудь другое.

Но Грант был доволен и поблагодарил за книги. Торопливый топот ног сержанта Вильямса, сбегавшего вниз по лестнице, еще был слышен, а он уже вцепился в «лучшую в мире „Историю Англии“». Это была так называемая систематизированная история — объективная, оживляемая выразительными иллюстрациями. Миниатюра из Псалтыря Латтрэла украшала главу о сельском хозяйстве XIV века, а к истории Великого лондонского пожара [7] Пожар 1666 года, уничтоживший полностью центральную часть города. прилагалась карта Лондона того времени. Короли и королевы упоминались между прочим. «Систематизированная история» Тэннера была озабочена только общественным прогрессом и политической эволюцией: черной смертью, [8] Эпидемия чумы в Европе в XIV веке. В Англии и Ирландии черная смерть унесла около четверти населения. изобретением книгопечатания и использованием пороха, созданием торговых гильдий и так далее. Однако жестокая необходимость все же вынуждала мистера Тэннера то и дело упоминать того или иного короля или его родственников. Одна из таких необходимостей возникла в разделе, посвященном изобретению книгопечатания.

Некто по имени Кэкстон из Кента, бывший подмастерье гильдии суконщиков, обосновался в Брюгге, имея в кармане двадцать мерков, полученных им по завещанию своего бывшего хозяина, ставшего лорд-мэром Лондона. Однажды в осеннюю дождливую пору застигнутые отливом у берегов Нидерландов двое молодых людей, бежавших из Англии, были спасены и доставлены на сушу. Этот удачливый купец, уроженец Кента, приютил их и ссудил деньгами. Беглецами были Эдуард IV и его брат Ричард. Когда же фортуна распорядилась восстановить Эдуарда на английском престоле, вернулся в Англию и Кэкстон. И первые печатные английские книги были изданы им для короля Эдуарда IV.

Грант полистал книгу, не переставая размышлять о том, как скучны, однако, исторические труды, не населенные людьми. Читатели газет знают, что бедствия всего человечества не обязательно оборачиваются бедой для отдельного человека. При известии о жуткой катастрофе у него могут поползти мурашки по спине, но вряд ли он будет потрясен до глубины души. Тысячи людей, погибшие в наводнении в Китае, — это новость. Гибель одного-единственного ребенка, утонувшего в пруду, — это трагедия. Поэтому прогресс английской нации в изложении Тэннера не вызывает бурных эмоций, но всякий раз, когда Тэннеру приходится коснуться конкретной личности, немедленно просыпается и читательский интерес. Например, вот он цитирует куски из переписки семейства Пастонов. [9] Собрание писем (1440–1486) богатого семейства из графства Норфолк. Пастоны имели обыкновение сообщать друг другу новости вперемежку с просьбами прислать им салатного масла или написать о том, как продвигается учеба Клемента в Кембридже. Из их рассказов о всяком житье-бытье вдруг выясняется, что два маленьких мальчика по имени Георг и Ричард, прибывшие из Йорка, живут в лондонском доме Пастонов, где их ежедневно навещает брат Эдуард.

«Воистину, — подумал вдруг Грант, отложив в сторону книгу и глядя в не существующий теперь для него потолок, — воистину, ни одному из королей на английском престоле не пришлось испытать на себе столько передряг, уготованных простому смертному, сколько их испытали Эдуард IV и его брат Ричард. Ну, может быть, после них только Карл II. И то, Карл даже в бедности и в изгнании всегда оставался сыном короля, личностью особой. А два мальчика, жившие в пастоновском доме, были всего-навсего младшими детьми из семьи Йорков. Никакой особой важности они не представляли, а в те времена, когда Пастоны переписывались между собой, у них не было ни домашнего очага, ни, возможно, и будущего».

Грант полез в учебник, принадлежащий Амазонке, чтобы выяснить, с какой целью Эдуард находился в то время в Лондоне. Оказалось, он набирал себе войско. «Лондон всегда с сочувствием относился к дому Йорков, и народ с воодушевлением стекался под знамена молодого Эдуарда», — было написано в учебнике.

И вот Эдуард, восемнадцатилетний юноша, кумир столицы, накануне своих первых боевых побед находит время, чтобы ежедневно навещать младших братьев.