Рори Клементс - Мститель

– Эти травы оберегают от чумы, господин Шекспир. Доктор Форман говорит, что нужно жечь розмарин, лавр и можжевельник. Кроме того, он дал мне массу других советов, некоторым из них не слишком приятно следовать. Я не против того, чтобы нюхать и сосать апельсиновые и лимонные дольки, дабы предотвратить заражение, но я не переношу запах полыни в винном уксусе, и не смогу жевать чеснок и корень горечавки. По правде сказать, уж лучше смерть, чем это.

Шекспир неловко мялся у дверей. Никогда прежде он не видел такой комнаты. Ее спальня была убрана черными и золотыми тканями. Даже постельное белье было черным, как и украшенный изображениями кипарисов полог, что свисал с четырех резных дубовых стоек кровати.

– Воду, – крикнула она. Вбежал лакей с чашей чистой воды, заменив ей чашу с грязной мыльной водой. Служанки Пенелопы тут же принялись смывать с нее мыло, разливая воду по деревянному полу, затем промокнули остатки влаги большой сухой льняной простыней. Шекспир подумал, что Пенелопа – потрясающий образец женственности. – Принесите мне халат.

Служанка поспешно скрылась за внутренней дверью и быстро вернулась с расшитым серебряными и черными нитями длинным льняным халатом, который протянула своей госпоже. Пенелопа накинула халат и подвязала так, чтобы мягкие бугорки ее груди оставались на виду.

Одна из служанок принялась расчесывать белокурые волосы своей госпожи, а другая – кисточками наносить ей на лицо пудру. Пенелопа стояла между ними, словно царица, дозволяя им себя обслужить.

– Что ж, господин Шекспир, мой брат попросил меня образумить вас. Он взял вас к себе в качестве главного тайного агента, но господин Макганн сообщил, что вы колеблетесь, словно глупая девица, которая никак не может решиться отдать свою честь красавцу-рыцарю.

Шекспир покрылся испариной частью из-за пылающего очага, а частью от охватившего его чувства тревоги.

– Миледи, предложение вашего брата – большая честь для меня.

– Значит, я могу передать ему, что вы согласны?

Шекспир колебался.

– Я думал, – сказал он, встретившись с ее пронзительным взглядом, – что милорд Эссекс нанял на эту должность господина Энтони Бэкона.

– В самом деле, господин Бэкон действительно работает на моего брата, и вы должны будете во всем ему содействовать. Однако ваша роль совершенно иная. Господин Бэкон много лет провел на континенте, где у него осталось множество очень важных связей. Но ему недостает вашего опыта ежедневного управления шпионской сетью здесь, на родине. Испанцы снова попытаются напасть на нас, господин Шекспир, как в открытом морском сражении, так и тайно, вооружившись пистолетом и клинком. Поэтому мы должны атаковать первыми и уничтожить их. Никто не знает этих испанских интриганов лучше вас. Вы их чуете за милю, возьмите их след.

– Миледи, вы меня переоцениваете.

– Господин Шекспир, полагаю, я знаю вас лучше, чем вы сами. Есть люди, которые будут просить о мире. Люди, которые будут лизать сапоги испанскому королю. Я знаю, что вы не из таких, ибо вы мыслите так же, как и господин секретарь.

– Это дела давно минувших дней.

– Нам нужны такие люди. Мы много о вас слышали и немало восхищаемся вами. Мой брат собрал лучшие умы в стране, чтобы продолжить работу покойного господина секретаря, и те, кто будет ему предан, станут королевскими министрами. А пока испанский король у наших дверей, господин Шекспир. Он собирается захватить наш трон и управлять нами, как управлял когда-то при Марии Кровавой. Он натравит на нас свою мерзкую инквизицию и сожжет нас всех как еретиков. Разве не стоит сражаться за то, чтобы этого не случилось?

– Конечно, миледи.

Она махнула горничным, и они поспешно покинули комнату, словно мыши, застуканные в сырной кладовой.

– Господин Шекспир, – снова произнесла она, когда за горничными закрылась дверь. – В правящих кругах есть люди, которые притворяются друзьями моего брата, а сами только и ждут шанса, чтобы вонзить кинжал ему в спину. Они делают вид, что готовы выступить против испанцев, но вместе с этим ведут переговоры с Пармой о мире. Они радеют за Англию, а сами предлагают корону Иакову Шотландскому. Вы не глупец и понимаете, о ком я.

Она говорила о сэре Роберте Сесиле и его отце, лорде Бёрли. Шекспир склонил голову. Он не собирался демонстрировать ей, что понял суть сказанного.

Пенелопа вздохнула, это был долгий усталый вздох, какой обычно делает мать, когда ее маленький сын в очередной раз не выполнил ее просьбу. Ее голос стал мягче.