Рори Клементс - Мститель

Пенелопа повернулась к Чарльзу и обняла его. Его тело источало тепло. Она обвила руками его талию, возбуждая нежными прикосновениями своих пальцев. Она хотела, чтобы Чарльз овладел ею прямо сейчас, но ей было жалко тревожить его мирный сон, которым он забылся после их полуденного занятия любовью.

Дождь барабанил в стены.

Пенелопе послышалось, что где-то в отдалении едут всадники, она весь день этого ждала. Они приедут, она была в этом уверена. Они будут здесь этой ночью, и это станет первым этапом важной поездки.

Пенелопа села на постели. Даже сквозь шум проливного дождя она слышала топот копыт. Раздался стук копыт по вымощенному камнем внутреннему двору. Пенелопа слегка толкнула своего возлюбленного.

– Чарльз, они здесь.

Он повернулся. В темноте ночи его лицо казалось суровым. Человек военный, он привык мгновенно просыпаться в отличие от простых смертных.

– Я не поеду. Не хочу их видеть.

– Но, Чарльз…

– Нет. Я выкурю трубку и прочту пару поэм, пока они здесь.

Он не поощрял ее планов. Из-за них между влюбленными шла настоящая битва, это было единственное разногласие в их страстных и преданных отношениях. Она объяснила ему свои мотивы: королева совершенно точно скоро умрет.

– Мы все смертны, Чарльз, а она стара и быстро увядает, и корона должна перейти к сильному человеку, не шотландцу или испанцу, а англичанину.

Даже когда она показала ему астрологический прогноз, составленный доктором Форманом, он все равно отказался.

– Моя дорогая, возможно, ты и права, но в подобных делах я предпочитаю ошибиться из предосторожности, – настаивал он. Но, несмотря на то, что он отказался поехать, она знала, что он их не предаст.

Пенелопа поднялась и, поцеловав Чарльза, шагнула к окну. Внизу стоял авангард отряда из четырех промокших и забрызганных грязью всадников на лошадях, от которых поднимался пар. Она позвонила в колокольчик и вызвала служанку, которая помогла ей облачиться в платье из черного атласа с золотой отделкой по краям.

Пенелопа спустилась во внутренний двор, и в то же мгновение туда легким галопом въехал ее брат во главе основного отряда всадников. Ее мать стояла на ступенях большой залы, облаченная во французское платье из серебряной материи, украшенное маленькими алыми изображениями волков. Через небольшие разрезы на рукавах платья проглядывала золотая материя. Ее остроконечный корсаж сообразно последней моде суживался книзу, и, дабы защититься от дождя, на ней были шляпа и плащ из черной тафты. На фоне темного неба и кирпичной кладки она смотрелась весьма впечатляюще. Летиция выглядела как королева, которой себя всегда считала.

Летиция распахнула объятия, чтобы поприветствовать своего любимого сына. На своем черном скакуне он подъехал к ступеням и, поравнявшись со своей матерью, наклонился и поцеловал ей руку. Все его спутники, не слезая с седел, хором издали возглас одобрения.

Пенелопа была готова мурлыкать от удовольствия. Ей вдруг подумалось, что если бы это зрелище увидел кто-либо непосвященный, то решил бы, что эти люди приветствуют своего короля, помазанника Божьего.

Она оглядела отряд и увидела знакомые ей лица: Саутгемптон, старающийся грациозно держаться в седле, несмотря на то, что весь покрыт коркой грязи; Ратленд со злобным блеском в глазах; Ле Нев, как обычно несгибаемый и отважный; трусливый и худощавый Дэнверс; Мейрик, держащийся рядом со своим хозяином, за которого он с радостью отдаст жизнь, если потребуется.

Слуги принесли подносы с серебряными бокалами вина и бренди для подъехавших всадников, которых уже не вмещал внутренний двор, им приходилось толпиться за его пределами. Когда всем раздали бокалы, Летиция подняла свой кубок, и всадники замолчали.

– Тост, – произнесла она, – за свадьбу.

– За свадьбу, – в унисон выкрикнули они, затем залпом выпили, бросая пустые бокалы на мощенный булыжником двор.

Пенелопа подняла свой бокал перед замолкшим отрядом, затем тихим голосом обратилась к брату, но так, чтобы все слышали.

– А где же Френсис? – невинно спросила она.

– Она не здорова, мадам, – последовал ответ, и всадники дружно расхохотались. – А теперь давайте отужинаем. Через час мы на свежих лошадях снова отправимся в путь.

«И я с вами, – подумала Пенелопа, – обожаю свадьбы».

Джон Шекспир спешил в Хардвик-Холл, но тревожные мысли не отпускали. Теперь он понимал, почему Сесил пообещал ему защиту. Топклифф у него в подчинении, однако настолько, насколько человек может подчинить себе бешеную собаку.