Рори Клементс - Мститель

Наконец веревка ослабла. Задыхаясь, Шекспир рухнул на пол. Он подобрал меч. Держа трость в правой руке и продолжая ухмыляться, к нему шел Топклифф. Шекспир направил меч в его сторону, но сил, чтобы подняться и заколоть Топклиффа, у него не было. Топклифф отклонил лезвие серебряным наконечником своей трости, затем опустился на колени рядом с Шекспиром и дергающейся в безмолвных конвульсиях фигурой Слайгаффа. Он положил левую руку Слайгаффу на лицо и прижал голову к полу. Тростью подобрав отброшенную веревку, Топклифф обмотал ирландцу шею, затем зажав концы в руках, провернул веревку так, что она затрещала. Раздался щелчок – Топклифф, взяв Слайгаффа за волосы, запрокинул ему голову и сломал шею.

Тело ирландца обмякло, и лишь руки и ноги продолжали подергиваться в предсмертных судорогах. Слайгафф был мертв. Топклифф ослабил веревку, затем подобрал свою трость и, указывая серебряным наконечником на распухший рубец на горле Шекспира, произнес, нарочно выдыхая дым прямо в глаза Джону:

– А мне понравилось. Лучше, чем травля быков.

Шекспир ждал, что Топклифф убьет и его. Наконечник у его трости был тяжелый, словно дубина, хватило бы и одного удара в висок. У Шекспира не осталось сил защищаться; он выдохся, борясь со Слайгаффом. Джон обхватил шею ладонями и судорожно хватал ртом воздух. Его бил кашель, он задыхался, его легким не хватало воздуха, а в голове стучало так, словно его огрели молотком весом шесть фунтов, но ему было все равно.

Топклифф убрал трость.

– Ты весь вымок, Шекспир. Нельзя в такую погоду выходить на улицу без накидки и шляпы, не ровен час – повстречаешь собственную смерть. – Топклифф рассмеялся над своей черной шуткой. – Пошли, кусок дерьма и любитель папистов, поможешь мне перенести тело.

Дыхание Шекспира постепенно восстанавливалось.

– Я ее защищаю, ты, безмозглый червь, – произнес Топклифф, словно прочитав мысли Шекспира. – Думал, что Сесил доверит безопасность графини тебе?

Шекспир попытался подняться на ноги и, потирая шею, повертел головой. Он знал, что был на волосок от смерти.

– Бери за ноги, – скомандовал Топклифф, просовывая руки Слайгаффу под плечи. – Пошли.

– Зачем вы убили его? – спросил Шекспир хриплым, срывающимся голосом. – Мы могли бы его допросить.

Топклифф презрительно хмыкнул и выпустил облако дыма. Он отпустил тело и открыл мертвецу рот.

– Смотри, – сказал он.

Шекспир заглянул в зияющую глотку и увидел, что у Слайгаффа не было языка.

– Отрезан по самый корень. Ты бы мог, конечно, его допросить, только он тебе ничего не сказал бы. Гарантированное молчание. Хватит ныть, бери его и потащили отсюда. Сэру Роберту не понравится, если покой ее светлости потревожит вид мертвого ирландца у дверей ее спальни.

Под испуганными взглядами часового они вынесли тело. Топклифф приказал ему найти тележку и парусину. Часовой уронил пику, которая, звякнув, упала на вымощенную булыжником площадку, и, словно побитая собака, стремглав бросился в мастерскую.

Они переложили труп в привезенную часовым тележку, прикрыв тело тяжелой парусиной.

– Давай, Шекспир, толкай, – усмехнулся Топклифф. – Приложи усердие.

Топклифф и Шекспир взялись за ручки тележки и выкатили ее через боковой проход. Им было нелегко везти свою ношу под дождем по топкой траве и корням деревьев через лес, что к западу от замка, а затем – к реке. Их одежда промокла, дождь лил за шиворот прямо под их гофрированные воротники.

– Достали меня эти люди, – ни к кому не обращаясь, прорычал Топклифф, когда они подошли к воде и, вытащив тело, небрежно сбросили его на скользкий берег.

Шекспир увидел черные ножницы, висевшие на ремне Слайгаффа, и содрогнулся, вспомнив Джека Батлера. А что с Болтфутом Купером? Неужели этими ножницами он разрезал пальцы и ему?

Топклифф пнул тело, словно это был мяч для игры в футбол, спихивая его в воду неспешно текущей реки.

– Предатели. Агенты антихриста, все до единого. Это каким же надо быть человеком, чтобы приказать убить собственную жену?

А каким, подумал Шекспир, надо быть человеком, чтобы устроить в собственном доме пыточную и со смехом и шутками терзать человеческую плоть? Но ответил лишь:

– Честолюбивым.

– Он собирался повесить ее, чтобы все решили, что она покончила с собой в припадке безумия. Повезло мне, а, приятель?

Тело выплыло на середину реки, затем его подхватило течением и понесло. Они недолго постояли, наблюдая, как уплывает тело, затем рука трупа запуталась в корнях, торчащих из противоположного берега. Они пошли обратно.