Николай Свечин - Касьянов год

Однако парень не унимался. Как только Лыков отпустил его левую руку, чтобы выстрелить, в ней тут же появился второй нож. Сын кожевенника был напичкан оружием! Сыщику надоела эта возня, и он крепко врезал ему по затылку. Заломил руку за спину, прижал голову к переднему сиденью и уперся в шею коленом. Убийца попробовал вырваться — куда там. Лыков давил и давил.

— Сдаюсь… — прохрипел Племянников.

В этот момент питерцу очень хотелось сломать ему хребет. Вот ведь скотина с ангельским лицом! Скольких людей он погубил? Но парень был нужен живым, и сыщик ослабил хватку.

Алексей Николаевич быстро обыскал пленника. Во внутреннем кармане сюртука был спрятан целый арсенал из трех ножей различной длины, в специальных чехлах наподобие газырей. В другом кармане отыскался кастет, в брюках — петля-удавка, а в сапоге — еще один нож, шестой. Никогда прежде сыщик не отбирал столько оружия у одного человека.

— Все?

— Все.

Лыков быстро связал парню руки его же удавкой и положил его на дно коляски. Он все время держал в голове, что сейчас подъедет фургон. Только закончил, как наверху раздался стук копыт. Мясной торговец пытался понять, что произошло, и не торопился спускаться.

— У него винтовка? — спросил сыщик, пнув пленника в спину.

— Да…

Не мешкая, Лыков вскинул револьвер и трижды выстрелил. Расстояние было слишком большим, чтобы он попал в возницу. Расчет был — попасть в лошадь. Это удалось: та дернулась, стала разворачиваться и столкнула фургон в кювет. Возница спрыгнул и побежал в кусты. Лыков успел разглядеть лишь его цыганскую бороду. Тот самый, что ехал за ними в Кинь-Грусть.

Все стихло. Кучер валяется с пулей в голове, симпатичный убийца связан, а мясник бежит что есть мочи прочь. Или не бежит? Оставив Племянникова, с револьвером наготове сыщик поднялся к фургону. Ага, вот и винтовка. Она оказалась в длинном ящике под сиденьем. Взяв чуть оцарапанную пулей лошадь под уздцы, надворный советник спустился с ней к мостику. Степан Михайлович смирился, понял уже, что от такого не спасешься. И сыщик решил, что им самое время поговорить. За ворот он извлек парня из коляски, посадил на траву и сказал:

— Ну, излагай.

— Зачем? — спросил тот. — Вы же меня все равно потом убьете.

— Хотел убить, — признался питерец. — Да и есть за что. Но ты мне нужен живой. Правда, лишь в одном случае — если сдашь Арешникова. Если не сдашь, то, конечно, тебе не жить.

— Тогда меня убьет Яков Ильич.

— Так его я тоже в тюрьму засажу.

— Он все равно сумеет, уж я знаю.

— Значит, ты хочешь сдохнуть прямо сейчас? Это можно.

Сыщик навис над пленником, занес кулак.

— Нет, стойте!

— Береги мое время, мразь. Ну?

— Я все расскажу.

— Еще надо будет подписать.

— И подпишу.

Лыков сделал вид, что задумался. Степан смотрел на него снизу вверх и ждал решения своей участи.

— Эх! Надо бы тебя казнить, сволочь. Но для-ради дела пока оставлю жить. Рассказывай.

И сыщик услышал необычную историю.

Племянников действительно происходил из семьи почтенных купцов и получил хорошее образование. Его жизнь была расписана на годы вперед: коллегия Галагана, университет, помощь отцу на кожевенном заводе… Потом наследство, женитьба, дети и так далее. Но 21 сентября 1899 года на Оболони произошел страшный пожар. Сгорело множество складов, предприятий, мастерских, огонь уничтожил имущества на сотни тысяч рублей. Были и человеческие жертвы. В числе прочих погиб и Племянников-старший, не вовремя заночевавший на заводе. Превратился в пепел и сам завод.

Жизнь Степана в одночасье оказалась разбита. Нищета, сиротство… И тут его разыскал арендатор кирпичного завода Арешников и сообщил страшную весть. Пожар случился не просто так, это был поджог. Владелец керосинового склада Савлучинский застраховал его на крупную сумму, а затем сам же спалил, чтобы получить премию.

Далее арендатор сказал, что преступление не должно остаться безнаказанным. Он поможет с оружием, даст помощника. Нельзя такое спускать, за родителей полагается мстить. Как же я убью, я же не умею, возразил юноша. А Яков Ильич ответил, что его научат.

— Что, у него в заводе была целая банда?

— Человек семь или восемь. Жуткие люди…

— Они тебя и натаскивали?

— Да. Как ножом бить, как душить.

— И ты оказался способным учеником, — констатировал сыщик.

— Вроде того.

— Отомстил керосинщику?

— Своей рукой зарезал.

— Почему я не помню этой истории в полицейских сводках?