Николай Свечин - Касьянов год

— Красиво… — сказал Лыков, любуясь панорамой Киева на высоком правом берегу. — Но, Давид Семенович, давайте уж перейдем к делу. Вы позвали меня сюда не для чревоугодия. Начинайте.

— Хорошо, — согласился Марголин. Голос его сразу стал жестким. Сыщик знал такой тип людей. Богатые, влиятельные, не привыкшие к отказу в своих желаниях, они подавляли окружающих. Запах громадных, не поддающихся подсчету денег исходил от них и кружил обывателям голову. Казалось, это не обычные смертные из крови и плоти, а какие-то небожители. Они спустились с облака и оказывают тебе честь, тратя на общение толику своего бесценного времени…

— Что вы намерены делать с Мерингом?

— Я все еще выясняю степень его вины в убийстве Афонасопуло.

— Он к этому причастен? — фыркнул магнат. — Не смешите меня.

— Пока выходит, что причастен. Оценщика убили люди Арешникова. Банду сейчас ищут. А когда найдут, я и выясню, что там было на самом деле.

— Господин Лыков! Вы действительно верите, что Михаил Меринг заказал убийство этого ничтожества? Во-первых, это, уж извините, глупо. Где Меринг, и где убийцы. А во-вторых, зачем оно ему понадобилось?

— Вообще-то вы требуете выдать вам тайну дознания. С какой стати? В качестве благодарности за обед, что ли?

Марголин сбился с принятого тона. Сыщик вел себя странно. Он не поддавался запаху денег, не пытался услужить. И даже смотрел немного свысока. От этого магнат давно отвык и теперь смешался.

— Но Михаил Федорович — мой деловой партнер. Мы вместе состоим в правлении акционерного домостроительного общества. Поэтому мне вовсе не безразлично, что ему вменяет полиция. Мне кажется, что по своему положению, по весу в городских делах я имею право…

— На что вы имеете право в таком вопросе, решать мне. А свой вес засуньте знаете куда…

— Алексей Николаевич, зачем так грубо?! Что плохого я вам сделал?

Лыков с трудом унял злость. Все они на одну колодку, эти хозяева жизни. Но для дела придется потерпеть.

— Хорошо, вернемся к вашему вопросу. Поговорим о вещах, которые вам хорошо знакомы, в отличие от уголовного сыска. Как вы относитесь к онкольным кредитам?

— Плохо.

— Почему?

— Это же деньги до востребования. Займодавец в любой момент может потребовать их обратно. Через десять дней после требования их нужно отдать. Ни одно серьезное торговое предприятие не пользуется онкольными кредитами.

— А ваш партнер Меринг набрал их на огромные суммы.

Давид Симхович помолчал, обдумывая услышанное. Потом возразил:

— Не верю. У кого? Я знаю все, что творится в киевских банках. Там не было подобных операций.

— Деньги дал частный заемщик.

— Да кто же, черт возьми?

— Лев Бродский.

— Ну, это даже не смешно, — откинулся на спинку кресла миллионер. — Да, он мог бы кредитовать хоть царствующий дом. Лев Израилевич очень богат… Нет, не так. Он очень-очень-очень богат. Но в том числе и потому, что не раздает своих денег просто так, а ссужает лишь под надежное обеспечение.

— Бродский как раз поступил подобным образом. Случилось кое-что, чего вы не знаете. Я тут говорил с одним подрядчиком, и он сказал мне, что строители стали занимать деньги у частных капиталистов.

— Это так, ну и что?

— Подрядчик, почтенный старец, объяснил выгоды такого займа. Банк возьмет в залог под свою ссуду и землю, и здание, а частный подрядчик — только вексель. Так вот, Бродский оказался хитрее. Ему было мало векселя: он заставил Меринга дать настоящий, первоклассный залог. А поскольку тому некуда было деваться, он согласился.

— Меринг заложил собственный дом?

— Он поступил хуже. Ваш партнер — авантюрист; странно, что вы этого до сих пор не поняли. В марте, как открылся сезон, Меринг начал много новых строек. Денег нет, спрос упал, а он с тупым упрямством расширял дело. Ему перестали давать в банках. А кредиторы требовали расчета. В итоге Михаил Федорович заложил Льву Израилевичу гостиницу «Континенталь» и театр Соловцова. Теперь тот — частный залогоприниматель указанных зданий.

— Этого не может быть! — воскликнул Марголин. — Совершенно очевидно, что вы сыщик, а не деловик. Стоимость и гостиницы, и театра такова, что их доля в активах общества значительна. И согласно устава, залог таких недвижимостей возможен лишь с разрешения собрания акционеров. А Михаил Федорович — председатель правления, он просто не имеет права это делать.

— Но сделал.

— Ха-ха! Тогда Бродский прогадал. Он взял обеспечение незаконно, мы у него легко отсудим.