Николай Свечин - Касьянов год

— Господин Лыков!

Сыщик обернулся — и с трудом сохранил невозмутимость. Перед ним стоял молодой человек с пушком на щеках, симпатичный, вызывающий безотчетное доверие. Светлые волосы, голубые глаза и немного сконфуженная открытая улыбка. Одет скромно, но аккуратно. Неужели «ангел смерти»?

— Слушаю вас.

Незнакомец снял шляпу:

— У меня к вам письмо от Михаила Федоровича Меринга. Вот.

Лыков развернул бумагу. На бланке КАДО было написано косым почерком приглашение вместе отобедать, для того чтобы «объясниться и помириться».

— Что ж, помириться давно пора. Когда и где?

— Да прямо сейчас, ежели вам угодно. Я вот и экипаж арендовал. А после мы доставим вас, куда прикажете.

Молодой человек улыбался так располагающе, что отказать ему было трудно.

— Я как раз собирался перекусить, — сказал сыщик, оглядывая экипаж. Хорошая коляска, запряжена парой гнедых, кучер в пелерине. Тоже их человек? Скорее всего.

— Так и поедемте, — радостно предложил парень. — Дозвольте представиться: Степан Михайлович Племянников. Я служу в домостроительном обществе на посылках, но надеюсь на карьеру.

— Пожалуй… А где намечен обед?

— В Пуще-Водице, в летнем ресторане.

— Что так далеко? — удивился Лыков. — Туда ехать полдня.

— Зато тихо и вкусно, — улыбнулся посыльный. — Говорю же, мы отвезем вас обратно.

— Ну поехали.

Сыщик сел на заднюю скамейку, Племянников устроился напротив. Коляска тронулась.

Как они напугались, думал Алексей Николаевич, сохраняя беззаботный вид. Боятся, что я все узнаю. Решили опередить и зарезать. Арест Карпа заставил их ускорить мое устранение. Интересно, если бы нынче утром мы не выяснили про «ангела смерти», догадался бы я, что еду в ловушку? Парень хорош. Такого действительно не заподозришь. Мог бы и не сообразить…

Через Кирилловку и Куреневку коляска быстро катила на северо-запад. Сыщик хотел бы оглянуться, не едет ли кто за ними, но юноша не спускал с него глаз.

— Что же вы в посыльных? — заговорил с ним питерец. — Образование не позволяет?

— Я из семьи кожевников, — охотно пояснил Степан Михайлович. — Учился в коллегии Павла Галагана, слышали о такой? Мечтал и об университете. Отец мой владел кожевенным заводом на Оболони, в средствах мы не были стеснены. Но случился пожар. Сгорел завод, и батюшка вместе с ним.

— Как вместе с ним?

— Он ночевал в конторе и не сумел выбраться. Полыхнуло ночью, все спали. Жертв было много.

— И вам сделалось не до учебы, — продолжил сыщик.

— Увы, — вздохнул Племянников. — Остались матушка с сестрой, их надо кормить. Так я очутился в посыльных.

Лыков слушал, кивал, сочувствовал, а сам размышлял. Письмо за подписью Меринга, скорее всего, подделка. Бланк достать нетрудно. Его заманят в парк, подальше, где нет свидетелей. Нападут внезапно, пока этот заговаривает зубы. Сколько их будет? Трое или четверо. Плюс кучер. Мальчишка не боец, он сразу сбежит.

Вдруг Алексей Николаевич понял, что все будет не так. Казалось бы, рассуждал логично… Но интуиция — штука сложная, у бывалых людей она особенно развита. Без видимых на то причин сыщик догадался, что убивать его станет этот вот молодой человек с располагающей улыбкой. Причем довольно скоро.

Словно в подтверждение его мыслей, коляска выехала за город. Впереди темнела роща, справа блеснула водная гладь.

— Что это там?

— Урочище Выгода, — пояснил юноша, оборачиваясь на жест.

— А водоем?

— Синее озеро. Оттуда до Пущи-Водицы рукой подать.

Когда Племянников отвернулся, Лыков успел на мгновение оглянуться. Саженях в трехстах позади них ехал знакомый фургон мясоторговца. Тот же, что выслеживал их с Красовским? Или другой, и тут случайное совпадение? Думать было некогда. Ясно, что в роще на сыщика нападут.

Экипаж въехал в урочище и спустился вниз. Мостик через ручей, тихо и безлюдно. Тут парень полез зачем-то в карман и ойкнул: выронил монету на дно коляски. Лыков нагнулся, чтобы посмотреть, куда она закатится. Но тут же выбросил вверх руку и перехватил запястье противника. Тот бил его сверху в шею ножом — и не преуспел.

Питерец сжал пальцы так, что убийца закричал и выпустил клинок. Мгновенно во второй руке у него оказался револьвер. Кучер бросил вожжи и встал на козлах. Повернулся, увидел, что его сообщника держат, и полез в сапог. Но Алексей Николаевич уже отобрал револьвер у Племянникова и выстрелил с двух шагов. Пуля ударила возницу в лоб и опрокинула навзничь.