Николай Свечин - Касьянов год

Лыков вынул из кармана свой открытый лист и положил его перед поляком.

— Извольте прочесть вслух, что здесь написано.

Цихоцкий просительно обратился к надворному советнику:

— Алексей Николаевич, но как же мои почки? Болят, сил нет терпеть.

— Я не вижу никаких причин вам и его превосходительству откладывать отпуска. Во-первых, за вас останутся заместители. Во-вторых, дело идет своим ходом, и пусть идет. Единственное, что меня удивляет, — это упрямство пристава Желязовского. Не ему решать, раскрыто дело или нет. И даже, извините, не вам с господином губернатором. А одному мне. Сообразно поручению министра.

— Но там ничего нет о дознании убийства! — запальчиво воскликнул коллежский асессор. — Лишь о письме.

— В открытом листе и о письме нет ни слова, — насмешливо произнес Лыков. — Сказано в самом широком смысле: «оказать полное содействие в исполнении поручения, возложенного лично мною». А убийство оценщика — это вновь открывшиеся обстоятельства.

— Я…

Питерцу надоела эта перепалка, и он официальным тоном сказал губернатору:

— Ваше превосходительство! Я вынужден буду обратить внимание министра на несоответствие коллежского асессора Желязовского занимаемой им должности. Он упорно отказывается выполнять распоряжение его высокопревосходительства, изложенное со всей определенностью.

— Ну-ну, Алексей Николаевич, не горячитесь, — сразу ответил Трепов. — Мы уладим этот вопрос без министра. Северин Янович, безусловно, окажет вам полное содействие.

— А вас, господин полицмейстер, — обратился сыщик к Цихоцкому, — извещаю вот о чем. Я доложу в рапорте, как помог дознанию околоточный надзиратель Красовский. Не вздумайте его наказывать. — И добавил: — Заслуги Спиридона Федоровича также не останутся без отметки.

Трепов объявил, закрывая совещание:

— Итак, дознание смерти Афонасопуло не окончено. Сыскная полиция продолжает его по вновь открывшимся обстоятельствам. Ну, всего хорошего, господа. Пожелайте мне приятного отпуска.

Когда сыщики были уже в дверях, губернатор сказал им в спину:

— И бросьте все силы на поимку Безшкурного.

Но это поручение выполнить не удалось. Утром следующего дня обнаружили труп «ивана». Он лежал в ручье Турец около мастерских округа путей сообщения. Созонта убили точным ударом ножа в сердце. Не нашли и Якова Бурвасера, ни дома, ни на службе. Гицель как в воду канул.

Перед самым отъездом полицмейстер вызвал к себе Лыкова и заявил ему:

— Поджог «Шато-де-Флер» нами раскрыт. Никакого отношения к пропаже вашего свидетеля он не имеет.

— Дозвольте ознакомиться с делом, — безмятежно попросил командированный. Для себя он давно решил, что Бурвасер сгорел в восьмом кабинете. Кто-то узнал о его колебаниях и убил гицеля. А потом сжег вокзал.

— Вот, смотрите, — Цихоцкий выложил на стол документ. — Это письмо, которое за два часа до пожара получил арендатор сада Кульчицкий.

Сыщик прочитал письмо. Неизвестный обещал Кульчицкому, что того скоро ждут большие неприятности. Внизу вместо подписи стояли четыре буквы: М, Е, С и Т.

— Ну и что? — спросил он, возвращая бумагу полицмейстеру.

— Все ясно! Деревянное здание вокзала осталось от прежней арендаторши Гусевой-Гюманс. Она бежала от кредиторов, и строение передали в другие руки, вместе с персоналом. — На этих словах полицмейстер зачем-то глубокомысленно поднял палец. — Новый арендатор не поладил с одним из служителей и уволил его за дурной нрав. Тот обиделся и с досады поджег вокзал.

— И есть доказательства? Кроме этой бумаги…

— Сыскная полиция сейчас проверяет алиби негодяя. Но все уже и так понятно. Он угрожал, письмо писано его рукой.

— А почему внизу четыре буквы?

— Что? — переспросил полковник.

— Вячеслав Иванович, почему там четыре буквы? Для фамилии, имени и отчества достаточно трех.

— Я… не знаю.

— А по-моему, они означают слово «месть».

Полицмейстер перечитал бумагу.

— Ну, может быть, может быть. Но это ничего не меняет. Сейчас сюда привезут нашего мстителя, и он ответит. Сорок тысяч убытков!

— Давайте дождемся его, а там решим.

Когда подозреваемого наконец разыскали, он не вязал лыка. Опухший от многодневного пьянства человек был обнаружен сыщиками в ресторане «Босфор». Официанты подтвердили, что отставник действительно угрожал сжечь «Шато-де-Флер», особенно когда допился до чертиков. Вот только он уже три дня не покидал Труханова острова. А сад сгорел позавчера.