Николай Свечин - Касьянов год

Итак, что у него есть? Два арестанта в Лукьяновском замке. Один — Федос, молодой парень, его взяли на глазах у Лыкова. Второго Асланов поймал в притоне, где «иван» хранил краденые вещи. Даже имя его надворный советник до сих пор не удосужился узнать. Это ошибка, по приезде надо ее исправить. Вроде бы пленники — люди малозначительные. Но вся сыскная служба состоит из мелочей. Вдруг что-то да всплывет.

Далее. Вдова, к которой ходил оценщик после удачной игры на скачках. Она живет внизу «собачьей тропы». Асланов сказал, что улица короткая, всего несколько домов, и найти женщину будет несложно. Срочно отыскать бабу!

Теперь Арешников. Неясно, какое он имеет отношение к дознанию. Может быть, и никакого. Но, если Безшкурный не убивал оценщика (а Лыков был в этом уверен), значит, это сделал кто-то другой. Почему не зверинцевский деловик?

Стой-ка, сам себе сказал питерец. Мало ли в Киеве лихих людей? Почему ты выбрал на роль убийцы именно Арешникова? Для этого нет пока никаких оснований. Есть, например, братья Корба, главные здешние головорезы. Вот только история с выпавшим из окна подрядчиком уж больно нехорошая.

И еще настораживает подсказка Спиридона. Вроде бы он узнал важную вещь о кирпичнике и сообщил ее питерцу. Но ведь там правда ловко смешана с ложью. Якобы Арешников выдает свой личный кирпич за лаврский и поставляет его строителям. Лаврский кирпич берут охотнее другого: и качество высокое, и богоугодное дело. Ну мошенничает Яков Ильич. Некрасиво. Да к тому же подсылает к упрямым покупателям парней с Бессарабки. Кому-то даже руку сломали. Еще некрасивее. Но здесь уже ложь. Арендатору не нужны босяки с рынка, он держит собственную команду фартовых. Эти люди приглядывают за Зверинцем. Чужому человеку даже переночевать не дадут. На то требуется разрешение коменданта. А он явно из уголовных, бывалый и внимательный. Вон как Лыкова отшил. Нет, Арешников подозрителен. Вот только связь его с делом Афонасопуло не доказана.

За такими размышлениями Лыков не заметил, как прибыл на место. Сначала была длинная остановка в Триполье. Пассажиры сошли на берег и попали в руки местных торговцев. Алексея Николаевича поразил яркий отблеск вдали. Это сверкал на солнце купол Лаврской колокольни. Шестьдесят верст до Киева, а его видать! Горит, как свечка…

От Триполья до Ржищева еще два часа ходу. За это время сыщик насчитал на берегу одиннадцать труб: все кирпичные заводы. Куда они денутся, когда стройка в Киеве совсем замрет?

Наконец пароход прибыл к цели. Ржищев оказался большим местечком. Пять тысяч жителей — столько же, сколько в уездном городе Балахне. Крупный свекло-сахарный завод, значительный машиностроительно-арматурный. И несколько кирпичных. Ими сыщик и занялся.

Ему повезло с урядником. Мужчина в возрасте, спокойный и основательный, он знал в Ржищеве каждую собаку. Глянув в билет Лыкова, урядник не задал сыщику ни одного вопроса, зато удовлетворил его любопытство. Насчет Понызько он сказал:

— Пустой человек. Только видимость одна, что промышленник.

— Но завод у него работает?

— Труба с утра до вечера дымит.

— Как это возможно: у пустого человека и такие обороты?

— Возможно, ваше высокоблагородие. Ежели в Киеве ему кто-то потрафляет.

— А еще говорят, что он на свой кирпич чужие клейма ставит. Правда это?

— Правда, ваше высокоблагородие.

— И вы знаете чьи?

— Как не знать. Лаврские, вот чьи.

— Что же вы начальству о том не докладываете?

Урядник хитро посмотрел на приезжего. Словно хотел сказать: я же тебя не спрашиваю, какое дело Департаменту полиции до кирпича?

Лыков так и не дождался ответа. Вместо разъяснений урядник пригласил начальство отведать вкусный спотыкач…

— Пойдемте, я должен убедиться сам, — ответил надворный советник.

Служивый молча надел фуражку и повел гостя к пристани. Там стояли телеги с кирпичом, ждали парохода вверх. Телег было множество.

— Ваши вон стоят, — указал урядник на шесть колымажек сбоку.

Надворный советник подошел поближе, присмотрелся. Красивый новенький кирпич, желтого «киевского» цвета. И на каждом третьем выдавлено клеймо: «К.П.У.Л. з-дъ».

Сведения Асланова, таким образом, подтвердились. Можно было возвращаться в город.

Поездка в Ржищев заняла весь день. Уже к ночи Лыков зашел в сыскное отделение узнать новости. Их оказалось две, одна хуже другой. Что-то в последнее время судьба перестала баловать надворного советника.