Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Надо отдать должное, исправник наш один из самых азартных охотников в уезде, — сказал Потулов. — Собак у него в два раза больше, чем у меня. Доезжачий, три выжлятника, четыре борзятника!

— Да, Селиверстов в этом деле силен, — согласился младший Петин.

— Нашли охотника! — махнул рукой Извольский. — Таких, как он, черт на печку не вскинет! Их везде без счета. Выручат деньги на продаже людей и зерна, накупят собак, нарядят своих дворовых выжлятниками да борзятниками и думают, что у них настоящая псовая охота. Если уж говорить об этом, то лучшей охоты, чем у князя Волконского, я не видал. Сам он страстный собачник. Как-то за двух борзых отдал двух дворовых людей. Я охотился с ним в отъезжих полях и по чернотропу, и по белой тропе, и в брызги, то есть ранней весной. Лошади у князя смирные, слушаются повода, собак ничуть не боятся. Доезжачие, стремянные, ловчие, выжлятники и борзятники — все в шароварах, высоких сапогах, кафтанах и фуражках с козырьком. Выезжаешь из усадьбы, обернешься — позади целая армия, точно ты в военном походе! В обозе телеги, фуры, фургоны с палатками, провизией и ящиками вина. У охотников глаза горят, все в предвкушении начала охоты. У одного дворянина две своры, у другого три. И вот гончие выгоняют зверя из леса или оврага на открытое место! Спускай, не мешкая, со сворки борзых, а сам в галоп. В азарте погони слышишь лишь лай собак, крики доезжачих да свист ветра в ушах. В конце охоты затравленных волков, лисиц и зайцев и не счесть!.. А вы — Селиверстов. С брюхом-то его на лошади только шагом ездить… Ну, глядишь, и похудеет в поисках Колуна… Евстигней Харитоныч, а как продвигается твое расследование?

— Все идет, как нужно, разбираемся… Андрей Василич, не обессудь, спрошу и тебя: в котором часу встал сегодня?

— Это ничего, надо, так, надо… Спал я утром долго, пока в половине десятого камердинер не разбудил… Эх, скорей бы изобличить убийцу! В моем доме такие дела натворил! Ей Богу, покажи мне сейчас эту сволочь, я бы его кулачищем-то отделал!.. На душе тяжесть, кусок в горло не лезет… Не сходить ли нам, душенька, в парк, — наклонился он к супруге. — Подышим воздухом, постоим у пруда, отдохнем в беседке.

Елена Пантелеевна была не против. Извольские встали и вышли из столовой.

— Ишь, как Андрей Василич сердится, кулаком грозит супостату! — произнес Ларин и непроизвольно дотронулся до своего синяка.

— Анисим Агапыч, в какую же, все-таки, передрягу ты попал? — cпросил у него Бершов. — Поведай, а, не то к Яковлеву обратимся. Тот в курсе всех дел. Не правда ли, Михаил Иваныч?

— Да тайна небольшая, — пожал широкими плечами купец. — С неделю назад все приключилось. Дело было под вечер. Сижу я на завалинке со своим соседями, купцами Терпуговым и Раковым и их женами. Вечер теплый, настроение хорошее, отдыхай и лясы точи. Так нет же. Слышим, повозка громыхает по улице со стороны реки. Глядь, останавливается возле моего дома. Спрыгивает с нее какой-то мужчина и шагает к нам. «Кто такие? — спрашивает. — А что за женщины с вами?» Я ему: купец Ларин, а это мои соседи с женами. «Какие жены? — ухмыляется он. — Это не жены, а…» и сказал непотребное слово. Ну, Терпугов и толкнул его. Тот тут же размахнулся и вместо того, чтобы дать сдачи Терпугову, так саданул мне в левый глаз, что искры посыпались! И кричит, что, мол, он дворянин и не таких учивал! А Раков говорит ему: «Какой ты, к чертям собачьим, дворянин?! Дворяне не носят таких шляп…» И впрямь, на голове у проезжего какая-то круглая никчемная шляпчонка. Смех один! Лучше бы ты, толкует ему Раков, ехал, куда тебе надобно… Кое-как разошлись. И что ж вы думаете? Действительно, из дворян он мелкопоместных. Может, знаете, Гугнин Яков Петрович. Деревня у него своя недалеко от Петродара, Анисьевской называется… В суд на всех нас подал, анафема. Написал, что де напали на него такие-то горожане в пьяном образе, бранили всякими скверными словами, а он, видя таковое напрасное нападение, бежал от нас, но близ двора мещанина Ивана Неверова мы де его догнали, били палками, пинками и кулачьим немилостивым боем, пока не вышел из своего дому Неверов. И чувствует теперь он от того бою великий в голове шум. Вот как все перевернул! Ну, и мы не лыком шиты, тоже подали бумагу в суд! Теперь-то разбирательство затянется. Уж будьте уверены. Года два-три уйдет на это.

Младший Петин, краем уха слушая Ларина, активно водил карандашом в своем альбоме. По тому, как он украдкой посматривал на поручицу Зацепину, можно было заключить, что рисовал он именно ее. Так оно и вышло.