Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Про разговор наш помалкивай, — сказал дворянин Делерсу, покончив с шипучим вином. — Ясно?.. Знаю вас, поляков, умеете на Руси воду мутить!.. Будь здоров!

Сунув бутылку бордо в карман, Зацепин покинул галерею, полюбовался на здание бювета и вышел к Старобазарной площади. На ней шумел воскресный торг. Люди ходили вдоль рядов каменных и деревянных лавок, выискивая нужный товар. Покупатели-мужчины были в разномастных картузах, сюртуках, панталонах и летних ботинках. Женщины носили легкие салопы, платья и полуботинки с каблучками. Встречались и молодые люди из купцов и мещан, разодетые в казачьи чекмени и шнурованные венгерки, с фуражками и галстуками разных цветов и фасонов. У прилавков мясного и рыбного ряда наблюдалась особая толчея.

В Красном ряду было намного тише. Покупатели, главным образом, приезжие дворяне, чинно ходили парами, останавливаясь возле каждой лавки и обсуждая тот или иной товар. Каменная лавка Терпугова стояла в середине ряда. Зацепин без церемоний вошел в нее и сел на высокий табурет. Толстый бородатый купец лет сорока пяти, узнав посетителя, сдержанно поприветствовал его.

— Как торговля, Филат Сидорыч? — cпросил заседатель, поглядывая на полки с тканями. — Наверняка, идет неплохо. Вон, дворяне так и жмутся к твоей лавке!

— Торгуем полегоньку.

— Рассказывай, полегоньку! Поди, полна кубышка?

— Куда там! Нынче народ пошел прижимистый. Даже дворянки иногородние, и те норовят мимо пройти. Товар под нос суешь, а они и не смотрят.

— Все вы, бородачи, прибедняетесь. — Зацепин достал носовой платок и показал его Терпугову. — Твой товар?

— Мой. Слава Богу, все платочки, а их было тридцать штук, распродал! Сегодня последний взяли. Недели две назад и ваша супруга один купила.

— Я к тебе по делу, и как раз насчет этих самых платков… Только у тебя такие были в продаже?

— Больше ни у кого. Жене спасибо, надоумила прикупить их в Тамбове.

— Можешь вспомнить всех покупательниц платков? Мужчины не в счет. Постарайся, Сидорыч, позарез надо!

Купец кивнул и сказал:

— Я своих покупательниц вспомню, дайте время. Но продавал их и сиделец мой, мещанин Семен Талдыкин. А он к жениной родне в деревню поехал. В город вернется под утро.

Зацепин положил платок в карман, подумал и проговорил:

— Вот что, ты напиши на бумажке имена и фамилии покупательниц. Пусть и Талдыкин это сделает… Ничего не остается, придется переночевать в городе. А поутру, что б все было готово! Зайду к тебе домой. И не распространяться об этом, понятно?!.. Ни товарищам, ни женам, ни любовницам… Да, говорят, купец Анисим Ларин завел себе зазнобу. Cедина в бороду, бес в ребро! Не знаешь, кто такая?

— Купчиха какая-то.

— А точнее?

— Не могу сказать. Спроси Егора Саввина, служителя в гостинице Зиновьева. Он говорил мне, что Ларин недавно заходил к нему со своей полюбовницей.

— Также ходят слухи, что коллежский асессор Бершов, ну, этот одноглазый хозяин Тимофеевки, влюбился в какую-то хорошенькую мещанку, — сказал он, щупая пальцами штуку ситца на прилавке.

— Чего не знаю, того не знаю.

— И на том спасибо!.. Постой, а не найдется у тебя рублей десять в долг? Отдам на неделе, что б мне провалиться!

— Ардалион Гаврилыч, вы мне прежний долг верните. Взяли пятнадцать рублей вот так же, и не видать вас!

Зацепин ничуть не смутился. Похожие претензии он слышал едва ли не каждый день.

— Верну, слово дворянина! Веришь, вчера был полон карман, думаю, надо вернуть долг Терпугову. И что ж, продулся в карты…

— Cтара побасенка.

— Да ты пойми, дубина, верну с процентами!..

— Обещаниями сыт не будешь.

— Значит, не дашь?

Купец отрицательно покачал головой.

— Ладно, борода, до утра. Твои хоромы, кажется, на Воронежской?

— На ней, возле дома купца Русинова.

Покинув рыночную площадь, Зацепин пешком добрался до гостиницы, располагавшейся в двухэтажном доме купца Щелочилина на Базарной улице. Заглядывал он сюда часто, ибо здесь готовили самый лучший пунш в городе. В буфете было тихо, за стойкой стоял, протирая стаканы, долговязый служитель, за дальним столиком пили вино двое горожан, одним из которых был сын содержателя гостиницы Козьмы Зиновьева. Завидя дворянина, Егор Саввин вышел ему навстречу со словами:

— Милости просим, Ардалион Гаврилыч! Садитесь, куда душа пожелает. Вам пуншику? Только заварили. И так, как вы любите — с вином, ромом, медом, чаем и пряностями.

— А сок лимона и апельсина?

— Добавили, подсыпали также корицы и гвоздики.