Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

— Неси!

Скоро Зацепин сидел застолом, наслаждался горячим пуншем и поглядывал на улицу, по которой сновали разномастные экипажи — от крестьянских телег до дворянских карет и тарантасов. За домами соседнего квартала виднелись купола Покровского храма. Тихая беседа горожан в буфете как-то вдруг, в одночасье, переросла в жаркую перепалку. Спор возник из-за разногласий в отношении снятой ими у поручика Прибыткова степи. Один пустил на нее пастись чужих жеребят, другому это не понравилось, и он стал строго отчитывать товарища.

Зацепин знаком позвал к себе служителя.

— Кто этот темноволосый и худой парень с сынком купца Зиновьева? — cпросил он, кивая в сторону спорщиков.

— Купеческий сын Павел Егупов. Вместе дело делают. Захаживаю cюда часто, а вот скандалят впервые.

— Надо же, степь не поделили!.. Ты вот что, Егор, скажи-ка мне, с какой это женщиной посиживал купец Анисим Ларин на днях у вас в буфете?

— C купчихой Анной Муравьевой… Капризная, страсть! И котлеты из разварной говядины у нас не те, и рыба красная с душком…

Зацепин вскочил со стула. Буквы «А» и «М» так и запрыгали перед его глазами. Он прошелся по буфету, потирая руки. Посмотрим, что это даст нам с Евстигнеем Харитонычем! А вдруг купчина и был тем человеком, кто разделался с Матякиной?

— Молодец, Егор!.. В заведеньице этом мне всегда бывать приятно.

Зацепин допил свой пунш, на радостях расплатился и, оставив гостиницу, снова направил стопы в Нижний парк. В галерее он провел остаток дня, слушая музыку, играя в карты и интересуясь у местных дворян о любовнице Бершова. Долго его вопросы оставались без ответа, и в пору уже было отчаяться, когда присевший к карточному столу прапорщик Кузьмин заявил, что одноглазый поэт завел амурную связь с мещанкой Агафьей Маликовой. Сердце у отставного поручика cладко екнуло. Опять удача! Поездка в Петродар, сударики мои, оказалась не напрасной. Славно, славно!..

От избытка чувств заседатель достал из кармана бутылку и угостил вином всех присутствующих.

— Пейте, господа! — говорил он, сверкая глазами. — Наслаждайтесь! Это вам не какая-нибудь бурда, а бордо, что б мне провалиться!..

Покинул Нижний парк основательно подвыпивший заседатель только в двенадцатом часу ночи. Обнимаясь с каким-то купцом и дружелюбно называя его то торгашеской мордой, то хватом и барышником, он вышел на пустую Стробазарную площадь и затянул «Пал туман на сине море». Пел ночной певец хоть и с чувством, но безголосо и нескладно. Прервал его потуги квартальный надзиратель 2-й части города, отставной прапорщик Горлов.

— Вы, что ли, господин Зацепин? — спросил он, вглядываясь в лицо заседателю. — Снова за свое сине море!.. И хоть бы голос был, а то так, лишь бы глотку драть.

Зацепин узнал полицейского служителя и шепнул с ухмылкой купцу:

— Горлов это, кварташка.

Повернувшись к стражу порядка, он небрежно бросил:

— Чего тебе, Александр Иваныч?.. Ступал бы себе, петь мешаешь.

Отставной прапорщик с висками, подернутыми сединой, расставил ноги и вплотную приблизил свое лицо к физиономии Зацепина.

— Вы мне не указывайте! Я, как и вы, природный дворянин… Что это, в самом деле? Люди ко сну отходят, а вы орете, будто кот, которому хвост прищемили!.. Моду завели, понимаешь. На съезжую захотели?

— Ладно, не пугай… Пошли, как тебя…

Пока Зацепин объяснялся с Горловым, купец куда-то исчез, как сквозь землю провалился. Близилась полночь. Пошатывающийся заседатель задрал голову и долго фокусировал взгляд на незавершенной колокольне Христорождественского собора. Потом перевел его на луну, показал ей кукиш и поплелся к гостинице купца Болховитинова.

Ровно в четыре часа зазвучал колокол, созывавший хозяев и гостей дома на обед. Хитрово-Квашнин, занятый анализом показаний подозреваемых, потянулся, встал и вышел из кабинета. Этот прием пищи он старался никогда не пропускать.

В столовой было тихо. Дворяне уже не так оживленно стучали ложками и вилками, как накануне. Вино и наливки употреблялись умеренно, как на поминках. Не было сомнений в том, что после всего случившегося вместе с настроением улетучился и аппетит. Каждый хорошо понимал, что убийца находится здесь, в Отраде.

Хитрово-Квашнин подошел к штаб-лекарю Вайнгарту и обменялся с ним рукопожатием.

— Евстигней Харитоныч, рад вашему возвращению! — сказал врач с едва заметным акцентом. — Присаживайтесь возле, потолкуем.

— Спасибо, Осип Петрович! С удовольствием!