Клэр Уитфилд - Падшие люди

– Я познакомилась с вашей экономкой. Очень элегантная дама.

– Она – графиня, по мужу. До того как… В общем, до того. Румынка. Никогда не играйте с ней в карты – до нитки обдерет.

– А я вас видела, – выпалила я, ни дать ни взять шпионка.

– О-о? – Теперь и он стал окать. Взял со стола очки, вытер о рукав стекла. В очках я его никогда не видела.

– В Чесоточном парке… у церкви Христа, в Спитлфилдсе. У большой белой церкви близ больницы. На этой неделе я проходила мимо и увидела вас во дворе, среди… спящих бродяг. Вы методист или член Армии спасения? Мои бабушка с дедушкой были методистами, а потом стали приверженцами Армии спасения. Доктор Шивершев, я… не шпионила за вами. Просто шла мимо и случайно вас увидела.

– И что же вас привело в Уайтчепел, миссис Ланкастер? Не представляю, какие дела могут быть в Спитлфилдсе у дамы из Челси.

– Ходила смотреть места, где были совершены убийства, – ответила я, словно это было и так ясно. Прозвучало ужасно, тем более что тон у меня был взволнованный. Это впечатление еще больше усугубило его безучастное молчание. И все же я сочла себя обязанной дать объяснения, о которых меня не просили. – Знаете, наверно… тех уайтчепелских несчастных – женщин, которых зарезали и изувечили. Наверняка слышали. Весь город гудит про эти убийства. Неужели вы ничего не читали о них?

– Миссис Ланкастер, газет я не читаю. На мой взгляд, они бьются в истерике, даже когда все спокойно. Когда мне попадается на глаза какая-нибудь газета, я сразу чувствую, что меня пытаются настроить против кого-то или чего-то, хотя до этого у меня было неопределенное отношение, это в лучшем случае.

– В общем, по мнению газетчиков, личность убийцы известна. Говорят, он то ли польский еврей, то ли русский. Поляк или русский, не помню… Впрочем, и поляки, и русские слывут людьми неблагонадежными, да? Говорят, это сделал Кожаный Фартук – кажется, так его называют. Настолько гнусный тип, что даже сами евреи изгнали его из своей общины.

– Русские или польские?

– Не могу сказать. А разве это не одна компания?

– Ну, это зависит от того, доверяют ли русские полякам или поляки – русским. Как знать? Может, ни те ни другие доверия не заслуживают.

– Возможно. – Я подозревала, что доктор Шивершев подшучивает надо мной, но, увлеченная ходом собственной мысли, продолжала: – Полиция, охотясь за ним, перевернула вверх дном двести домов. Помните Эмму Смит?

Доктор Шивершев покачал головой, продолжая вытирать стекла очков. На меня он не взглянул.

– Должны помнить. Ее доставили с ужасающими травмами… под юбками. Говорят, что она тоже стала жертвой этого Кожаного Фартука, но побоялась сказать правду, даже когда умирала, истекая кровью. Она ведь наверняка понимала, что часы ее сочтены… Впрочем, может, и нет.

– Миссис Ланкастер, позвольте узнать, почему эти убийства вызывают у вас столь живой интерес? Другие врачи, я слышал, тоже в недоумении, что их жены прямо-таки заворожены этими преступлениями. По-вашему, это нормально?

– А что вас удивляет?

– Преступления чудовищные. Почему дам в особенности экзальтирует эта жуть? Какая-то извращенная романтика.

– По-озво-ольте, доктор Шивершев! Я могу назвать миллион причин нашего интереса к убийствам. Но мужчины, естественно, полагают, что этот интерес может иметь только романтическую природу; и, разумеется, в приложении к ним самим. Ну, конечно, чем нам еще увлекаться? Мы ведь целыми днями грезим о детях и свадебных платьях, а в промежутках пускаем слюни по убийце. Господи боже мой! А любопытство? Стремление выжить? Методы и приемы самозащиты? Или, по-вашему, это все исключительно прерогатива мужчин?

Именно эти тревожные вопросы побудили меня собирать в альбом газетные статьи об убийствах, вести свое собственное расследование. Возможно, пока это пустое занятие, но не исключено, что в какой-то момент оно обретет смысл. Разве не так делаются все научные открытия? Я не сообщила своему врачу, что вняла его совету и веду дневник, однако я еще не закончила свою мысль.

– В юности мы только и слышим: сидите за запертыми дверями, не суйтесь по ночам на улицу. Мы воспитаны на сказках о кровожадных чудовищах, поджидающих нас за каждым поворотом. Однако если женщина осмеливается думать, ищет способы защитить себя, собирая информацию о том самом чудовище, что охотится за ней, общество взирает на нее с омерзением. Какими мужчины хотят видеть женщин, а, доктор? Лично я не знаю.

– Миссис Ланкастер, вы закончили? – спросил он.