Клэр Уитфилд - Падшие люди

– Мудрено? Какой странный у тебя ум, Сюзанна. Сомневаюсь, чтобы варвара, который потрошит уличных женщин, заботило, считают ли его прозвище мудреным. Такое чудовище, полагаю, вообще не способно ни о чем думать. Однако прозвище это к нему прилипло, и теперь все газеты величают его «Потрошителем», – сказала она.

Миссис Уиггс также сообщила, что убийца изъял у Кейт Эддоуз почку. Одну ее половину он отослал председателю Уайтчепелского комитета бдительности; вторую половину, сказано в письме, Джек поджарил и съел. Миссис Уиггс это совсем не понравилось.

Личность убийцы пока еще так и не установили; полиция имела много подозреваемых, выдвигала много версий, но, по общему мнению, все они были безумными и несостоятельными. Ни разу миссис Уиггс не намекнула, что ей известно о моих подозрениях в отношении Томаса, которые я изложила доктору Шивершеву. Выходит, тот эти подробности утаил от моего мужа? Почему же про мою мать он Томасу рассказал, а про это умолчал?

– Рано или поздно его все равно поймают, – заявила миссис Уиггс.

– Очень сомневаюсь. Он успеет состариться и умереть, пока его будут вычислять.

– Я бы не стала делиться этими своими догадками там, куда ты отправишься, – заметила она.

– И куда же я отправлюсь? – осведомилась я.

Миссис Уиггс опустила на колени измятую газету, затем, тяжело вздохнув, поднялась со стула. Ключом от моей комнаты, который на красной ленточке она носила на своем запястье, отперла дверь и вышла. Через несколько минут вернулась с каким-то буклетом, который вручила мне. На обложке я увидела рисунок особняка в парке; у озера по траве прогуливались парами дамы в капорах, прятавшие руки в муфтах. Место это – Афра-Хаус – находилось в Суррее.

– Этот приют предназначен исключительно для леди. Мне пришлось постараться, чтобы убедить Томаса остановить свой выбор на нем: проживание там обходится не дешево. О тебе будут хорошо заботиться, если не станешь болтать о Джеке Потрошителе и никчемных расческах. Там ты будешь все равно что в больнице, только теперь ухаживать будут за тобой. Чудесно, правда?

– Как Томас намерен поступить со мной? – спросила я, но миссис Уиггс все смотрела на буклет, довольная собственным выбором.

Она мельком глянула на меня и снова опустила глаза в буклет. Я знала, что она услышала мой вопрос.

– Миссис Уиггс, как мой муж намерен поступить со мной?

Она по-прежнему не отвечала.

– Я оставлю тебя на время. Вот, изучай буклет. Там, быть может, ты будешь счастлива. Разве ты пошла замуж за него не для того, чтобы о тебе заботились? Считай, что это альтернативный ответ на один и тот же вопрос. – Она заперла за собой дверь.

Так продолжалось изо дня в день. Мы беседовали, она приносила мне еду, к которой я почти не прикасалась. Но только я начинала задавать вопросы, она находила повод, чтобы удалиться, и, уходя, запирала меня на замок.

– Почему? – снова и снова вопрошала я. – Почему именно я? В чем я провинилась?

Я умоляла миссис Уиггс ответить мне, иногда кричала на нее, но она не реагировала, притворяясь, что не слышит. Однажды, когда она в очередной раз стала затягивать на моей руке резиновую трубку, я, вместо того чтобы покориться, выбила у нее из рук поднос, и тот с грохотом полетел на пол.

Рассерженная, она лишь наградила меня гневным взглядом, затем наклонилась и принялась подбирать разбросанные по полу предметы.

– Зря ты так, Сюзанна. Мне придется попросить Томаса, чтобы он помог снова связать тебе руки, а он не будет столь терпелив, как я. Ты этого хочешь?

– Я хочу знать: почему? Томас проходу мне не давал, умолял стать его женой – трижды делал предложение. В больнице полно других медсестер. Так почему он выбрал именно меня ?

– Какая теперь разница?

– Я прошу вас!

Миссис Уиггс протяжно вздохнула, разгладила на себе юбки и снова села на стул в ногах моей кровати.

– Что ж, так и быть, объясню. Чтоб перестала донимать меня вопросами. Томас был обручен с очень красивой, очаровательной, талантливой молодой женщиной из влиятельной семьи. У них был страстный роман, безмерно страстный, поскольку они оба – пламенные натуры. Ее отец – первый граф Холсбери, да к тому же еще судья и государственный деятель – министр. Обе семьи ждали скорой свадьбы, но Томас жениться не хотел. Однако дело зашло слишком далеко, обе семьи могли оказаться в скандальном положении, если брачный союз не будет заключен. Его сестра, Хелен, очень расчетливая и прозорливая женщина, из практических соображений настаивала на этом браке. Томас умолял, чтобы она помогла расстроить помолвку, так сказать. Он понимал, что, женившись на той девушке, попадет под власть ее отца, будет низведен до положения мальчика для битья в семье, которая гораздо богаче его собственной. А Томасу нужна свобода – о, Сюзанна, он был бы несчастен в роли мужа-подкаблучника в доме графа, – но Хелен и слышать ничего не желала. Достойного выхода из сложившейся ситуации не было, скандал и враждебные чувства были бы неизбежны. Впрочем, Томас и не задумывался никогда о хрупкости таких отношений. Так что, понимаешь, на тебе он женился, так сказать, сгоряча, под влиянием давнего раздражения. Хелен, естественно, пришла в ярость, чувствовала себя униженной, но это был единственный способ разрубить узел. Поэтому ты не была представлена его родным, они не навещали вас здесь, а вы их – в Аббингдейл-Холле.