Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Эти? Да. Они чудесны, не так ли?

Он развел руки в стороны, демонстрируя шитый золотом камзол.

— Могу я узнать, что еще было там найдено?

— Много других вещей. У них должно быть какое-то применение, но я просто ими любуюсь. И еще… конечно… я нашел там мою женщину.

— Твою женщину?

— Да, мою невесту. Мою принцессу. — Его улыбка растянулась от уха до уха, так что лицо показалось разрезанным надвое. — Молчаливая и прекрасная. О, я разделю с ней все мои сокровища, а она наполнит мою хижину сыновьями! Только первым делом ее надо откормить, чтобы стала пожирнее.

— А что стало с бледной рыбиной? Где он сейчас?

— Недалеко отсюда. Были еще две рыбины — совсем старые, — но теперь их здесь нет.

— Нет? А где они теперь?

— Повсюду, — сказал Наупаупэ, вновь широко раскинул руки. — В земле, ветре, деревьях, небе. Сам понимаешь.

Мэтью, кажется, понял, и это его напугало.

— Но ты сказал, что бледная рыбина еще здесь?

— Да, еще здесь. — Наупаупэ поскреб подбородок. — Ты весь полон вопросов, да?

— Дело в том… возможно, я его знаю.

— С ним могут знаться только нецивилизованные твари и падальщики. Он нечист.

— Да, я согласен, но… почему ты назвал его вором и убийцей?

— Потому что он таков и есть! — Наупаупэ сложил руки за спиной и начал совсем по-детски качаться с носков на пятки. — Он убил моего соплеменника и украл у него солнце мужества. Другой человек из моего племени это видел. И мы его схватили. Мы схватили их всех. Они все виновны. Все, кроме моей принцессы. Она невинна. Знаешь, как я это выяснил? Потому что только она пошла с нами по своей воле.

— Солнце мужества? — Мэтью уже догадался, что речь идет о золотой монете. — Что это?

— Это то, что нам дарит дух воды. — Его качания прекратились. — Можешь взглянуть на бледную рыбину, если хочешь. Проверь, знаком ли он тебе, и спроси, какие преступления он совершил.

— А где мне его найти?

— В той стороне. — Наупаупэ указал влево от Мэтью. — В хижине рядом с кучей дров. Не перепутаешь.

— На что он указывает, Мэтью? — спросила Рейчел. — Он куда-то нас посылает?

Она начала подниматься с пола.

— О, нет, нет! — быстро произнес Наупаупэ. — Женщинам не дозволено стоять передо мной в этом месте.

— Рейчел, не вставай, пожалуйста. — Мэтью положил руку ей на плечо. — Очевидно, у вождя так принято. — Затем он повернулся к Наупаупэ. — Можно ей пойти вместе со мной к бледной рыбине?

— Нет. В ту хижину не допускают женщин. Сходи туда и потом возвращайся.

— Сейчас я ненадолго отлучусь, чтобы кое с кем повидаться, — объяснил ей Мэтью. — А ты должна оставаться здесь. Хорошо?

— Куда ты идешь? — Она схватила его за руку.

— У них есть еще один белый пленник, и я хочу его увидеть. Это не займет много времени.

Он пожал руку Рейчел и попытался ободряюще улыбнуться. Рейчел кивнула и неохотно отпустила его ладонь.

— И еще одно, — обратился Мэтью к вождю. — Можно мне какую-нибудь одежду?

— А зачем? Разве тебе холодно в такой жаркий день?

— Не холодно. Просто я не привык, чтобы это болталось на открытом воздухе. — Он указал на свое мужское достоинство.

— А, понимаю! Хорошо, я сделаю тебе подарок.

Наупаупэ сошел с помоста, снял свою крошечную набедренную повязку и протянул ее Мэтью. Последнему пришлось повозиться, надевая повязку, поскольку он мог действовать лишь одной здоровой рукой.

— Я скоро вернусь, — пообещал он Рейчел и вышел из полумрака на яркое солнце.

Хижина с кучей дров по соседству обнаружилась в полусотне шагов от жилища вождя. Стайка галдящих и смеющихся ребятишек наступала на его тень, а парочка самых бойких носилась вокруг, явно насмехаясь над болезненно-медленной походкой Мэтью. Но с приближением к хижине дети поняли, куда он идет, и тотчас испуганно дали стрекача.

Наупаупэ был прав, когда сказал, что Мэтью ни с чем не перепутает это место.

Кровавые мазки на стенах образовывали странные узоры, которые навели бы христианина на мысль о сатанинской природе индейцев. Сонмы мух пировали на засохшей крови и жужжали перед входом, закрытым черной медвежьей шкурой.

Мэтью постоял снаружи, собираясь с духом. Выглядело все это прескверно. Трясущейся рукой он сдвинул в сторону медвежий полог. Навстречу потянуло едким синим дымом. Слабый красноватый свет внутри хижины мог исходить от еще не погасших углей.

— Шоукомб? — позвал Мэтью; никто не ответил. — Шоукомб, ты меня слышишь?

Ничего.

Сквозь дым виднелись только какие-то смутные контуры.