Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

И теперь ему предстояло в полной мере задействовать разум и интуицию, чтобы докопаться до сути происходящего, потому что если этого не сделать — и как можно скорее, — ему останется лишь попрощаться с Рейчел на горящем костре.

Так кто же этот человек с незажженным фонарем и ведром, по ночам уходящий вглубь заболоченной пустоши? Почему испанская золотая монета очутилась в желудке черепахи? И вдобавок еще вопрос Гуда: «Как оно вышло, что здешний Сатана не говорит по-немецки или по-голландски, да и нам, черным, не показывается вовсе?»

Новые загадки внутри большой тайны, подумал Мэтью. Чтобы распутать этот клубок, нужен заступник намного более сильный, чем он, — но никого другого у Рейчел нет. А если не он, то кто же еще? Здесь ответ как раз очевиден: никто.

Теплая ванна, приготовленная для него в каморке рядом с кухней, была скорее прохладной, а в процессе бритья он порезал подбородок, но после всех процедур, облачаясь в чистую одежду, Мэтью ощутил себя посвежевшим и бодрым. Он позавтракал яичницей с колбасой и солониной, выпил две чашки чая, сдобрив его хорошим глотком рома, и решил проведать Вудворда, благо утро было уже в самом разгаре. На его стук никто не откликнулся, однако дверь была не заперта. Заглянув в комнату, Мэтью увидел спящего судью с коробкой документов под боком. Очевидно, он приступил к чтению протоколов — несколько листов лежали россыпью под его правой рукой, — но общая слабость взяла свое. Мэтью тихо подошел к кровати и вгляделся в изжелта-бледное лицо больного.

Рот судьи был приоткрыт. Хворь не отпускала его и во сне, судя по хриплому, с присвистом, дыханию. Внимание Мэтью привлекли коричневые пятна на наволочке рядом с его левым ухом. В комнате стоял густой тлетворный запах — засохшей крови, гноя и… смерти?

Эта мысль ужаснула Мэтью. О таком грех было подумать даже мельком, а тем паче углубляться в подобные размышления. Он перевел взгляд на истертые половицы, слушая, как судья борется за каждый глоток воздуха.

В сиротском приюте Мэтью видел, как некоторые мальчики болели и угасали схожим образом. Он подозревал, что заболевание Вудворда было спровоцировано холодным дождем, насквозь промочившим их во время ночного побега из трактира Шоукомба. Вспомнив об этом, он мысленно вновь пожелал подлому душегубу вечных мук в самом жарком адском пламени. Теперь он с возрастающей тревогой осознал, что состояние судьи впредь будет только ухудшаться, если его в ближайшее время не перевезти в Чарльз-Таун. Он полагал — или, скорее, предполагал, — что Шилдс знает свое дело, однако же, по собственному признанию доктора, Фаунт-Ройал постепенно превращался в придаток местного кладбища. Кроме того, Мэтью часто вспоминалась одна фраза судьи касательно доктора Шилдса: «Что побудило его отказаться от, вероятно, обширной и благополучной практики в городе ради мучений и тягот фронтира?»

И в самом деле, что?

Вудворд издал нечто среднее между стоном и шепотом.

— Анна… — пробормотал он.

Мэтью вгляделся в его лицо, черты которого при свете единственной лампы казались хрупкими, как тонкостенный костяной фарфор.

— Анна… — повторил Вудворд. Его голова с силой вдавилась в подушку. — Оххх! — Это был возглас, исполненный тоски и страдания. — Больно… ему больно, Анна… так больно…

Его голос умолк, тело вновь расслабилось, и он погрузился в более спокойный и милосердный сон. Мэтью осторожно обогнул кровать, сложил рассыпанные бумаги в аккуратную стопку и пристроил ее рядом с правой рукой Вудворда.

— Что-нибудь нужно, сэр? — донесся голос от порога комнаты, где стояла миссис Неттлз. Она говорила полушепотом, дабы не потревожить спящего.

Мэтью помотал головой.

— Хорошо, сэр.

Миссис Неттлз уже двинулась прочь, но Мэтью задержал ее фразой «Одну минуту, пожалуйста» и вслед за ней вышел в коридор.

— Хочу сказать, что у меня и в мыслях не было обвинять вас в краже золотой монеты. Своим замечанием я лишь указал на то, что такое вполне по силам и женщине.

— Женщине моих размеров, вы это имели в виду? — Черные глаза миссис Неттлз, казалось, вот-вот просверлят дыру в собеседнике.

— Да, именно это.

— Ну так вот: я монету не крала, что бы вы там ни думали на сей счет. А теперь, если позволите, меня ждет работа.

Она развернулась и пошла по коридору к лестнице.

— Как и меня, — сказал Мэтью ей вслед. — Мне нужно будет очень потрудиться, чтобы доказать невиновность Рейчел Ховарт.