К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Наш хозяин быстро заткнет рот коронеру, — презрительно проговорил лысый.

Но Стайс нахмурился, признавая справедливость моих доводов. Он посмотрел на Барака, лицо которого, повернутое вполоборота ко мне, было спокойно и казалось пепельным на фоне русой бороды. Может быть, он уже умер. Я подумал о том, как виноват перед Тамазин. Это ведь я привел ее мужа сюда.

— А горбун, пожалуй, прав, — с тревогой произнес белобрысый Дэниелс.

— Ладно, — согласился Стайс. — Хозяин велел нам быть осторожными. Вот что, сделайте жгут из носового платка, а то он измажет нас кровью — и так уже весь пол залил.

— Я знаю, куда его можно отнести, — хихикнул лысый. — Я пробирался сюда окольными путями и заприметил один пустой дом, который местные жители превратили в свалку. Через две улицы от нас.

— Хорошо, — кивнул Стайс. — Но сначала свяжите этих двоих. И заткните им рты.

Кардмейкер достал из мешка на поясе веревку, которую, должно быть, приготовил для Броккета. Он разрезал ее ножом пополам, подошел к нам и скомандовал:

— Руки за спину.

Мне и Нику оставалось лишь подчиниться, так что нам быстро связали руки и засунули в рот наши собственные носовые платки. Я тревожно посмотрел на лежавшего на полу Барака. Стайс туго перетянул ему изувеченную руку платком, сделав из него жгут, чтобы остановить вытекающую кровь, а другим платком перевязал обрубок. Алая кровь тут же стала просачиваться через ткань, и одноухий сказал:

— Дэниелс, перебрось его через круп своего коня. Мы посадим этих двоих на лошадь, которую приготовили для Броккета, а ты свяжи им ноги под конским брюхом. Если нас остановят по пути в Уайтхолл, говори, что это предатели, которых мы арестовали. — Он взглянул на отрубленную руку Барака на забрызганном кровью полу. — Божьи зубы, ну и свинарник! Потом придется вернуться и прибраться здесь. Хозяин часто пользуется этим домом.

Нас отвели во двор, на конюшню, где уже стояли наготове три лошади. Было ужасно видеть, как Кардмейкер грубо схватил бесчувственного Барака под мышки и взвалил его на коня, словно мешок с капустой. Насколько я мог видеть, кровотечение заметно стихло, хотя несколько капель все же упали на землю. Но я знал достаточно, чтобы понять: если даже Джек еще и жив, долго он не протянет. Возможно, бедняга проживет еще минут пятнадцать, прежде чем истечет кровью.

Стайс посмотрел на меня поверх своей повязки — его глаза горели дикой радостью.

— Пусть хозяин решает, оставить ли вас двоих в живых. Вот он удивится: ведь ожидал увидеть лишь одного испуганного эконома!

Мы поехали по переулку за конюшнями. Нас с Николасом, предварительно связав руки, посадили на одну лошадь: его впереди, а меня сзади. Ночь выдалась лунная, но в узком проходе между заборами, скрывавшими огороды возле новых домов, было трудно разглядеть дорогу. Потом мы свернули в другой переулок, идущий позади второго ряда зданий. В одном месте оставался промежуток, где по каким-то причинам не стали возводить дом. Как и сказал лысый Кардмейкер, здесь была свалка, которой, несомненно, пользовались местные жители. Я увидел остов старой кровати, сломанные табуреты, пищевые отбросы и большую кучу скошенной травы, видимо принесенной из какого-то сада неподалеку. Она перегнивала в мягкий зеленый компост, и кругом стояла вонь.

Мы остановились. Люди Стайса спешились, сняли Барака с лошади и бросили его головой вперед прямо в компост. В последние годы я молился редко, поскольку был уверен, что, даже если Бог и существует, Он глух к нашим просьбам, но теперь я вознес безнадежную молитву, чтобы мой друг каким-то чудом выжил.

Мы вернулись на главную дорогу. Было трудно даже просто удерживать равновесие в седле, а кроме того, мое лицо пульсировало болью от удара локтем. Сообщники Стайса ехали по бокам от нас, а сам он, ведя в поводу лошадь, на которой раньше везли Барака, держался впереди, по-прежнему прижимая к лицу носовой платок. Мы выехали на Смитфилд и проехали мимо дверей больницы. Я подумал, что, может быть, внутри сейчас работает Гай.

Возле Ньюгейтских ворот нас остановил констебль. Высоко подняв фонарь и посмотрев на наши связанные руки и на окровавленное лицо Стайса, он сурово спросил его, что случилось. Но Стайс достал печать и сунул ее прямо в лицо стражу порядка.

— Дело государственной важности! — рявкнул он. — Доставляем двоих изменников в Уайтхолл для допроса. Как видите по моему лицу, они оказали сопротивление.