К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Очень хорошо, — кивнул я и выглянул в окно.

Уже было довольно темно. В Хэмптон-Корте сейчас, наверное, танцуют во дворе при свете факелов, подумалось мне, а из королевского шатра доносятся звуки веселья. Я знал, что в следующие дни планируется еще несколько пиров и выездов на охоту. Королева тоже будет там. Потом мне в голову снова пришли мысли о Тимоти, который вторую ночь подряд проводит один на полных опасностей лондонских улицах. Но я взял себя в руки.

— Выходим сейчас, — сказал я. — Но помните: Стайс такой человек, который ни перед чем не остановится.

— Удача благосклонна к тем, на чьей стороне честь и справедливость, — сказал Николас.

— Если бы это было так, — скептически отозвался Барак.

По тихим безлюдным улицам мы шли к Смитфилдской площади. К счастью, день сегодня был не базарный, и большое открытое пространство выглядело молчаливым и пустынным. Мы спустились по Литтл-Бритн-стрит, прошли вдоль больницы Святого Варфоломея, а потом свернули в какой-то широкий переулок, застроенный респектабельными новыми двухэтажными домами, по большей части с застекленными окнами, а не со ставнями и с просторными крылечками. За окнами тут и там мерцали свечи, но один дом оставался полностью погруженным в темноту, и Барак махнул рукой в сторону его крыльца. Я надеялся, что хозяин не вернется внезапно — а то еще подумает, что его решили ограбить.

Джек указал на здание на противоположной стороне переулка, чуть ниже:

— Вот он. Там над крыльцом большая тюдоровская роза, как и говорил Броккет. Можете сами убедиться.

Я посмотрел: дом со ставнями, без стекол в окнах, ставни закрыты. Вокруг стояла тишина. Перед уходом я взглянул на маленькие часы у себя в гостиной — сейчас, наверное, было уже полдевятого.

Мы ждали и наблюдали. Из соседнего дома вышла служанка с ведром грязной воды и вылила ее в канаву посреди дороги. Мы насторожились, когда в конце улицы показался свет и послышались голоса. Однако это был всего лишь факельщик, освещавший дорогу семейной компании; люди беспечно болтали, возвращаясь из гостей. Они скрылись в одном из домов ниже по переулку.

— Интересно, который час? — тихо спросил Николас. — Должно быть, уже около девяти.

— Думаю, да, — ответил Барак. — Но, похоже, Стайса еще нет.

— А может быть, он уже внутри, — прошептал я. — Где-нибудь в глубине дома.

Джек прищурил глаза:

— Хорошо, подождем, когда часы пробьют девять. Стайс не стал бы опаздывать, раз уж он специально проделал путь в Хэмптон-Корт и обратно, чтобы посоветоваться со своим хозяином.

Мы последовали его рекомендации. С последним ударом часов Барак набрал в грудь побольше воздуха.

— Пошли! — выдохнул он. — Бросаемся на Стайса сразу, как только откроется дверь.

Мы быстрым шагом, почти бегом пересекли улицу. Я разглядывал тюдоровскую розу над крыльцом, а Джек уже громко стучал в дверь. Они с Николасом положили руки на рукояти мечей, а я схватился за нож.

Раздались быстрые шаги — похоже, они и в самом деле приближались из глубины дома, — и в щели между ставнями замерцала свеча. Как только мы услышали, что ручка с внутренней стороны повернулась, Барак навалился на дверь плечом и ворвался внутрь. В доме царил полумрак — лишь пара свечей горела в подсвечнике на столе. В их свете я увидел, как Стайс отшатнулся и схватился за меч на поясе. Но мои помощники уже приставили клинки к его груди.

— Ага, попался! — торжествующе воскликнул Овертон.

И тут я краем глаза заметил движение с обеих сторон двери: поджидавшие там люди мгновенно выскочили. Сверкнули два меча. Джек и Николас быстро повернулись, а двое крепких парней бросились на них. В свете свечи я узнал их лица: один светловолосый и с бородавкой на лбу, а второй почти лысый. Убийцы Грининга: Дэниелс и Кардмейкер.

У Барака и Овертона хватило ловкости отразить удары. Я тем временем, выхватив нож, кинулся вперед, готовый поразить лысого в шею, — однако он оказался проворнее меня. Продолжая сражаться с Ником, он сумел обернуться и ударить меня локтем свободной руки в лицо. Я отлетел к стене. Однако то, что наш лысый противник отвлекся на меня, дало Овертону преимущество, и он начал теснить Кардмейкера.

Зато Джеку противостоял не только второй из нападавших, но и Стайс, находившийся теперь у него за спиной. И прежде чем мой помощник успел повернуться, шагнуть в сторону и встать лицом к ним обоим, Стайс выхватил меч и ударил Барака по правой руке. Острый как бритва клинок со всей силой обрушился Джеку выше локтя, и я в ужасе завопил, увидев, как его отрубленная рука, все еще сжимая меч, взлетела в воздух и упала на пол. Мне никогда не забыть этого зрелища.