Леонид Строев - В погоне за «старым соболем»

II

В Ташкенте долго не задерживались. Простились с профессором и его женой и, получив у военного коменданта два места в вагоне, отправились в Бухару.

Бухара ошеломила их крытым базаром. Михрюте и Кольке показалось, что они попали в сказочную страну. Над янтарными гроздьями винограда деловито кружились сердито гудевшие пчелы. Разрезанные ломтиками дыни источали душистый запах меда и трав, горки оранжевого урюка, темно-лилового сморщенного изюма, орехов притягивали взгляд.

— Вот где жратвы! Лафа! — с восхищением выпалил Колька, озираясь по сторонам.

Перекусив на базаре, они отправились в штаб дивизии. Пока Колька, разомлевший от жары и впечатлений, дремал на широкой скамье в беседке под старой чинарой, чьи ветви отбрасывали тень на горячий булыжник двора, Викентий доложил начальнику штаба о прибытии.

— Добре,— ухмыльнулся в буденновские усы начштаба, с удовлетворением оглядывая молодцеватого конника.— Примешь двадцать пятый кавполк.

Он пригласил Михрюту к карте, висевшей на стене:

— Вот здесь проходит государственная граница, а в тридцати верстах, в крепости, дислоцируется полк. Пока в этом районе тихо. Но имеются сведения, что на границе замечены разъезды Атабека. Это один из основных главарей басмаческих шаек. В прошлом году он с крупной бандой пересек границу и двинулся вглубь. Мы его потрепали как следует, но он удрал за кордон. Твоя задача, командир,— повысил голос начштаба,— обеспечить безопасность района. Учти, тут обычаи у населения сложные, их надо уважать. Семью привез?

— Никак нет. Я холост. С мальчишкой прибыл, он круглый сирота. Думаю воспитанником в полк определить.

— Ну, гляди в оба. Места у нас тревожные. Живем, как на войне.

III

Весна — лучшая пора года в Средней Азии. Благоухают облитые теплым воздухом яблоневые и абрикосовые сады. Свежая влажная зелень травы еще не сожжена жаром летнего солнца. Весенняя прохлада ночи наполняет все кругом ароматом цветов.

В одну из таких ночей в расположение полка прибыл первый секретарь райкома партии Садыков и начальник районного ОГПУ. С Садыковым у Михрюты сложились дружеские отношения. Секретарь райкома часто навещал кавалеристов, интересовался боевой подготовкой, помогал в хозяйственных вопросах.

— Беда, Викентий, подымай полк,— взволнованно проговорил Садыков.— Атабек с бандой вплотную подошел к границе.

— В банде не менее полутора тысяч сабель, много ручных пулеметов. Дружки-англичане снабдили его всем необходимым для разбоя,— доложил начальник ОГПУ.— Мы организовали отряды Чона, комсомольцев, сознательных дехкан, но без ваших конников, Викентий Матвеевич, нам Атабека не осилить.

— Ишаны и муллы провозгласили Атабека чуть ли не святым, зеленым знаменем ислама, карающей саблей пророка. В банде наряду с сынками баев и беков есть и простые одураченные исламистской пропагандой дехкане, хотя между первыми и вторыми огромная пропасть,— с горечью добавил Садыков.— О самом Атабеке и его сабле они распространяют разные небылицы.

— Когда-то за ревностную службу эмир бухарский подарил сотнику Атабеку саблю, сработанную лучшими оружейниками Востока,— пояснил Садыков, заметив вопрошающий взгляд Михрюты.— Верховный Имам ниспослал Атабеку удачу, и муллы торжественно объявили, что сабле курбаши Атабека нет равных в подлунном мире и она поразит всех противников ислама.

— Развеяв миф о непобедимости священной особы Атабека, мы во многом укрепим авторитет Советской власти среди местного населения,— подхватил Михрюта и, сняв со стены висевшую на портупее саблю, перебросил ее через плечо.— Давайте объединим наши усилия.

По сигналу боевой тревоги кавалеристы выводили коней из конюшен, строились в походную колонну.

На крыльце штаба Викентий столкнулся с Колькой. Лицо мальчишки дышало негодованием.

— Почему помполка дал мне отбой? — с возмущением спросил он.

— Это я распорядился,— сказал Михрюта.— Останешься в крепости.

— Я с хозвзводом не останусь,— выпалил с дрожью в голосе подросток.— Что я, хуже других умею стрелять и рубиться на шашках?

— Красноармеец Павловский. Слушай приказ: кругом, шагом марш в казарму.

Колька четко по-строевому развернулся и отправился в казарму.

Через несколько суток в крепость примчался весь покрытый серой пылью, как мельник мукой, старшина полка Громотенко. Колька метнулся к нему с расспросами, но старшина отмахнулся:

— Некогда толковать. Баню надо готовить. Хлопцы вернутся с похода, пылищу смоют.