Игорь Москвин - Убийство в Невском переулке

— Вы правы, никогда не хочется думать о человеке плохо, пока не появятся очевидные факты.

— Вы что-то знаете? — встревоженно спросил управляющий.

— Нет, — ответил Миша. — Я только приступил к следствию, и вы первый из свидетелей, с кем я разговариваю. У меня пока не сложилось никакого впечатления, я не хочу быть пристрастным. Все-таки, какое впечатление осталось от общения и исполнения служебных обязанностей господином Цехановичем?

— Самое благожелательное.

— Тогда не распорядитесь ли, чтобы позвали господина Аладжанова?

— Сию минуту.

ГОСПОДИН АЛАДЖАНОВ ОКАЗАЛСЯ мужчиной сорока лет, высоким и до того худым, что казалось, случайный порыв ветра понесет чиновника Государственного банка под небеса. Лицо с острым подбородком вызывало неприятное впечатление, но что-то в нем, кроме отталкивающего, было и такое, что притягивало взгляд.

— Я к вашим услугам, господа, — произнес после приветствия Иоаким Сергеевич с едва заметным кавказским акцентом.

— Вам, вероятно, Карл Федорович рассказал, кто я такой и с какой целью прибыл в Вильну? — начал Миша.

— Да, я ознакомлен.

— Тогда не будем ходить вокруг и около… Поведайте, что вы знаете о печальном происшествии.

— Я… да… н-н-но… Михаил Силантьевич, мне будет проще рассказывать, если вы будете задавать вопросы, — и, смутившись, добавил: — Рассказчика из меня не получится.

— Хорошо, Карл Федорович отбыл в столицу вечером пятнадцатого, так?

— Совершенно верно, отдал распоряжения и отбыл.

— Что было далее?

— Работали, как обычно.

— Когда господин Цеханович обратился к вам с просьбой двухдневного отпуска?

— Через два дня после отъезда господина Ауера.

— То есть семнадцатого?

— Именно так.

— Значит, на следующий день он отсутствовал?

— Верно, именно с восемнадцатого числа.

— Вас не обеспокоило то обстоятельство, что через два дня Цеханович не появился в банке?

— Никоим образом, всякое в жизни бывает, а два дня — малый срок.

— И вы не волновались вплоть до приезда управляющего?

— Да.

— Вы доложили господину Ауеру об отсутствии сотрудника?

— Я обязан был оповестить прибывшего из столицы Карла Федоровича обо всем, что произошло за время его отсутствия.

— Вы ранее не замечали ничего странного в поведении помощника бухгалтера Цехановича?

— Нет, — однозначно и быстро ответил Иоаким Сергеевич.

— Кто первым заподозрил неладное?

— Карл Федорович после того, как вернулся посыльный.

— Кому пришла мысль провести ревизию в хранилище?

— Управляющему, — с удивлением произнес Аладжанов, — кому же еще?

— Может быть, кто из служащих высказал это предложение первым?

— Вы меня озадачили… Но кому же, кроме управляющего, придет в голову такая мысль, ведь это он несет ответственность за отделение.

— Значит, Цеханович был хорошим работником?

— Почему был, он и есть, вот увидите, когда пройдет недоразумение с его якобы исчезновением… — неожиданно Иоаким Сергеевич закрыл рот рукой. — Вы думаете, что его?..

— Нет, — отрезал Миша. — Я тоже не хочу предполагать худшее, и мои слова остаются пока только словами.

Аладжанов тяжело вздохнул.

— От сердца отлегло.

— С кем из служащих поддерживал приятельские отношения Цеханович?

— Близких приятельских ни с кем, а вот поговорить о нем стоит с нашим кассиром Александром Александровичем Гмелиным.

ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ в кабинет вошел кассир, среднего роста, средних лет, лицо эдакого неприметного мужчины, которого встретишь на улице, в ресторации, поездке и не запомнишь. Никаких тебе запоминающихся примет, но это самомнения господина не умаляло: Гмелин отворил дверь и без приглашения проследовал к креслу, на которое сел, откинувшись на спинку, с какой-то не присущей маленькому чиновнику уверенностью.

— Значит, вы — кассир Александр Александрович Гмелин? — не нашелся Миша и спросил первое, что пришло в голову.

— Да, меня зовут Александр Александрович Гмелин, и я являюсь кассиром сего заведения, — банковский чиновник небрежно махнул рукой.

— Предполагаю, что вы слышали о печальном событии, происшедшем в банке.

— Слышал.

— Мне сказали, что вы приятельствовали с господином Цехановичем?

— Это наговоры, — Гмелин наклонился вперед, лицо покрылось красными пятнами. — Мы только служили вместе.

— Может быть, меня неправильно информировали…

— Именно, — перебил Мишу кассир и тут же взял себя в руки, снова откинулся на спинку кресла и даже заложил ногу на ногу.