Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, апрель

© Игорь Владимирович Москвин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Апрель с первых дней удивил тёплой погодой, давно не помнили старожилы, чтобы зима сдавалась без боя, уступая весне своё снежное и морозное хозяйство. Солнце начало баловать землю ласковыми лучами и за последнюю неделю на небе не появилось не то, чтобы темной тучки, а простого белого облачка.

Ивана Дмитриевича Путилина, начальника сыскного отделения, соизволил вызвать перед свои светлы очи градоначальник генерал—адъютант Фёдор Фёдорович Трепов. Благо идти далеко не пришлось, находились на одной улице. У подъезда хозяина города при входе стоял привратник в шитом золотом чёрном камзоле, а перед сыскным отделением прохаживался приставленный полицейский, словно отбывал повинность.

В приёмной комнате было на удивление пусто, в одиночестве скучал адъютант градоначальника поручик Степанцов, высокий стройный человек с маленькими усиками на холеном лице и, так не вязавшимся с этим лицом, застенчивой детской улыбкой. Хотя кто близко знал молодого офицера, сказал бы, что это пример того, как бывает обманчива внешность. Жёсткий, требовательный не только к окружающим, но в первую очередь к себе, именно этим качеством он и привлёк внимание Фёдора Фёдоровича.

Поручик поднялся из—за стола и по привычке оправил китель:

– Иван Дмитриевич, я доложу Его Превосходительству о вашем приходе.

Путилину никогда не нравились неожиданные вызовы к вышестоящему начальству, складывалось ощущение какой—то вины, словно мальчишкой залез ложкой в банку с вареньем, все, казалось, бы убрал, а вот с губ стереть не догадался.

– Прошу, – поручик распахнул перед Иваном Дмитриевичем дверь.

Фёдор Фёдорович сидел за столом зелёного сукна, из окон падал яркий свет, и лучи солнца, проходя сквозь стекла косыми колонами, упирались в пол, натёртый до зеркального блеска.

Градоначальник и усами, и причёской, и статью походил на здравствующего ныне монарха, протрёт которого с четырёхаршинной высоты, взирал недобрым взглядом на вызванного по делу начальника сыскной полиции.

– Добрый день, господин Путилин! – Ответил на приветствие Трепов, посмотрев на Ивана Дмитриевича из—под густых бровей, взгляд и обращение по фамилии не предвещали ничего хорошего. – Присаживайтесь, – он даже не указал рукой на стул, как делал ранее.

Усталым движением Фёдор Фёдорович провёл рукой по усам, словно собирался с мыслями, нахмурил брови.

Путилин смотрел на градоначальника, а у самого мелькала шальная мысль, которая посещала в такие грозовые минуты – внебрачный ли сын Трепов германского императора Вильгельма или простые досужие домыслы горожан?

– Иван Дмитриевич, – тон градоначальника сменился и стал не таким металлическим, – я вызвал вас в связи с тем, что сыскное отделение зарекомендовало себя исключительно с хорошей стороны. Государь вами доволен и просил передать свою просьбу, – посмотрел внимательно на Путилина, чтобы вы оказывали помощь губернским властям в запутанных и сложных делах, да, – Фёдор Фёдорович вновь провёл рукой по усам, словно хотел удостовериться, не исчезли ли они с лица, – понимаю, что отделение мало, но в губернии не так часто, слава Богу, происходят преступления, к расследованию которых можно привлечь агентов отделения. Вы уже читали циркуляр господина Тимашева по этому поводу?

– Да, Ваше Превосходительство, в отделении не хватает людей…

– Знаю, знаю, – махнул рукой Трепов, – но пока нет возможности увеличить ваш штат.

– Я…

– Иван Дмитриевич, это просьба Государя и Его Императорское Величество рассматривает проект об учреждении таких же отделений прежде всего в Москве, Киеве, Варшаве и других крупных городах.

– Это…

– Не смею больше вас задерживать, – столь стремительная аудиенция подошла к концу.

Путилин поднялся, кивнул головой и пошёл к выходу. Он был зол в первую очередь на себя – людей и так не хватает, а губернские власти только того и ждут, чтобы ответственность за неумелые действия в расследовании нёс кто—то другой. Типично российская черта, как за почестями, так всех локотками расталкивать, а как делом заняться, ан, смотришь, рядом уже никого нет, разбежались, как мыши по норам. Мог бы, либо депешей, либо циркуляром известить, чертыхался Иван Дмитриевич, только время потеряно, да Бог с ним. Остановился на улице, до двери в отделение десятка два шагов, но шёл медленно, гадая, когда же первая ласточка прилетит из губернии. Дел и так хватало, город растёт, как на дрожжах, а сыскная полиция, как была в составе двадцати четырёх душ, так и осталась. Приходится порой поступать, как приставы, отправлять обратно дела, иначе можно было утонуть в бумагах.