Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1873 год, декабрь

© Игорь Владимирович Москвин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Иван Дмитриевич Путилин, сын небогатого коллежского регистратора, волею судеб, а больше природной сметливости и железной хватке, ставший недавно статским советником и семь лет тому начальником сыскной полиции столицы Российской Империи, сидел за большим столом морёного дуба в кожаном кресле, отороченном полосками бархата, и писал срочную депешу всем полицейским частям и участкам Санкт— Петербурга о задержании некоего господина, на миг задумался, кинул задумчивый взгляд на окно соседнего дома, которое видно сквозь неплотно прикрытые шторы, и вписал фамилию. Ежели буде тот обнаружен в городе, напоследок пронеслось в голове.

По другую сторону стола на стуле коричневого шёлка с высокой резной спинкой сидел помощник начальника сыскной полиции Михаил Силантиевич Жуков, или просто Миша, молодой человек двадцати трёх лет. Невзирая на молодость, были у него врождённое чутье, медвежья хватка и сообразительность, что должны быть присущи чиновникам, поставленным на страже закона, чтобы за каждое свершённое злодеяние преступник, кем бы он ни был, понёс заслуженную кару.

Иван Дмитриевич протянул депешу. Миша уже на ногах.

– Какие будут поручения?

– Сначала отправь, – указал рукой на дверь, иди, мол, и придвинул к себе новый лист с гербом в верхней части.

Когда Миша закрыл за собою дверь, Путилин сделал попытку скрыть раздражение и поднялся с кресла, с шумом отталкивая его, оно несчастное едва не падает на пол. Начальник сыска подошёл к окну, сквозь щель между шторами посмотрел на жизнь столицы. Вот там идёт лоточник, выкрикивая хвалу своему незаменимому товару, хотя не слышен его голос, голова занята иным. Вот цокая железными подковами, пробегает лошадь, понукаемая извозчиком, спешащим доставить нетерпеливого седока, вот идут по спешным или неспешным делам люди, однако Ивану Дмитриевичу нет дела до этого суетливого бытия, им завладело другое. Дело, что давно тревожит, занимает всё время, вопреки сложившемуся правилу, не оставлять без присмотра ни единого злодейского происшествия в столице.

В дверь раздался дробный стук, сперва Путилин не отвечал на него, но спустя полминуты раздался повторный, но уже более настойчивый.

– Войдите, – повышая голос, чтобы услышали за дверью, произносит он.

В кабинет, щелкая каблуками по дубовому паркету, входит дежурный чиновник с военной выправкой штабс—капитан Орлов, бывший командир роты в пехотном полку.

– Господин Путилин, – начинал с официального приветствия, – в дежурной комнате молодой человек хочет заявить о свершённом преступлении только вам.

– Что за человек?

– Мне кажется, он не в себе, на улице двадцатиградусный мороз, а он в лёгком пальто.

– Половина столицы одета не по зимней погоде.

Дежурный чиновник на миг смутился.

– Что с ним ещё не так?

– Болезненная бледость и какой—то безумный взгляд…

– Ладно, зови, – махнул рукой и пошёл к своему горемычному креслу, едва не пострадавшему от начальственного невоздержанного поведения.

Через несколько минут, в течении которых он собрал бумаги на столе в одну стопку, раздалось несколько ударов и распахнулась дверь. Дежурный чиновник вошёл первым, обернулся к молодому человеку и произнёс:

– Проходите, господин Путилин, вас ждёт.

Порог переступил высокий болезненного вида человек, двадцати двух – двадцати трёх лет. Сразу бросилось в глаза его узкое удлинённое лицо со впалыми щеками, бледными до прозрачности с чёрными пробивающимися волосами на подбородке. Карие глаза с какой—то поволокой смотрели из—под длинных ресниц.

– Добрый день! – поздоровался начальник сыска после повисшего в кабинете неловкого минутного молчания.

Дежурный чиновник вышел и тихо прикрыл за собою дверь.

– Что вас привело ко мне? – он вновь нарушил молчание.

Молодой человек, в самом деле, был не в себе. Наконец, он опустил правую руку в отвисший карман серого суконного пальто и сделал несколько шагов, остановившись только тогда, когда его путь преградил стол.

– Арестуйте меня, – совсем тихо выдавил он из себя.

– Простите? – Иван Дмитриевич не совсем уловил его слова и хотел убедиться в истинности произнесённой речи.

– Я – убийца.

– Садитесь, – указал рукою на стул и продолжил, – как мне к Вам обращаться?